ВСТРЕЧА С ПРАВЫМ СЕКТОРОМ: ВОЙНА ДО КОНЦА

В качестве маленького, но обязательного вступления должен сказать, что эту статью подготовил бессонной ночью с 16 на 17 марта в Симферополе. Приехав в Саратов, долго сомневался - стоит ли вообще публиковать «прямую речь» молодых членов «правого сектора». И лишь после просмотра нескольких последних репортажей с Восточной Украины все же посчитал необходимым опубликовать записанное.

__________________________________________________

Референдум подходил к концу и мы, на машине Константина, одного из самооборонцев, возвращались в город из Симферопольского района. Остановились перед небольшим городским избирательным участком. Было три часа и поток восторженных симферопольцев, выстроившихся утром в плотные очереди, уже завершался. Зашли на участок, чтобы сфотографировать прозрачные урны - в них весомым грузом лежали заполненные бюллетени. К трем часам на многих участках проголосовали 60-70% избирателей.

В углу обширного зала для голосования небольшой кучкой толпились самооборонцы - четверо седовласых людей в камуфляже. Один из них держал за ухо русоволосого зеленоглазого мальчишку лет шестнадцати. Тот говорил срывающимся голосом:

-Не бейте, вам за это голову оторвут!

Подходим к этой живописной группе. Я представился и попросил не закручивать ухо. Подоспевший председатель избирательной комиссии, пожилой мужчина-инвалид с неловко заправленной культей левой руки, похлопал по плечу самооборонца, указал на парнишку правой рукой:
-Вот, пытался зеленку в урну залить.
На столе рядом стояло три пятидесятиграммовых пузырька с аптечной зеленкой. Указательный и большой пальцы левой руки у мальчишки были испачканы ядовитой зеленью. Небольшой мазок виднелся и на левой щеке.


-Петрович, отпусти ухо. Я уже вызвал милицию, сейчас за ним приедут. - Потом повернулся к мальчишке, неловко толкнув меня культей. - Бить тебя мы не будем, не надейся. А вот твоей зеленкой на твоем же лбу напишем «Гаденыш».

Парнишка оправил темно-синюю куртку и огляделся вокруг испуганным взглядом. Присмотрелся к нему внимательнее: молочно-белая кожа с брызгами веснушек на щеках и вздернутом кверху носике. Худые плечи и тонкая шея с грязноватыми разводами говорили о том, что юноша не дружит со спортом. Одет хорошо - дорогие джинсы, фирменные кроссовки вещали, что у парнишки не бедные родители. Но мятая светло-зеленая рубашка с грязным воротничком словно утверждала - он уже несколько дней путешествует вдали от дома.

Тем временем председатель комиссии изучал его паспорт, выданный в далеком Тернополе. В паспорт был вложен билет на поезд Симферополь-Киев, который должен был отправиться через три часа. Согласно паспорта юношу звали Микола К. и было ему почти семнадцать лет.

На избирательный участок продолжали приходить люди, и мы с председателем подошли к группе избирателей пенсионного возраста. Начал было задавать им вопросы, но получилось наоборот - пенсионеры забросали меня вопросами о российских пенсиях и льготах пенсионерам. Признаться, я уже привык к подобным «интервью наоборот», когда приходится отвечать на массу вопросов – сколько, например, стоят коммунальные услуги и есть ли пенсионерам скидки, есть ли в России магазины для бедных, сколько стоит молоко и масло, длинные ли очереди в поликлиниках. Наконец, пенсионеры констатировали: в России лучше всё, а главное - теперь в Крыму наконец-то настанет мирная жизнь и никакие «фашики» - так называют украинских националистов, не приедут «учить жизни».

Поздравив заранее пенсионеров с повышением пенсий, отправляюсь в угол, где сидит задержанный «фашик» под бдительным присмотром пожилого самооборонца. Вношу предложение - задержанного отпустить к маме с папой, не дожидаясь приезда милиции. Спрашиваю паренька, есть ли у него родители и кем работают.

Воодушевленный возможностью избежать наказания, «фашик» сообщает, что мамка у него - учитель начальных классов городской школы, а отец в той же школе преподает математику.

Подошедший председатель избиркома отводит меня в сторонку и сообщает: милиция занята очень и смогут приехать только через два-три часа, а посему возлагает на меня ответственность за отсылку «гаденыша» в родной Тернополь. На том и порешили.

Через двадцать минут мы с Миколой уже сидели в небольшом кафе недалеко от избирательного участка, пили чай с сахаром и беседовали «за жизнь». Через пять минут к нам присоединился Василько, как выяснилось - друг и напарник Миколы. Василько - не в пример Миколе, парень крепкий, накачанный, со смуглой кожей и прищуренными карими глазами. На избирательный участок не вошел, поскольку оставался прикрывать отход своего напарника. По всему чувствую - Микола старший, идейный лидер. Хорошо говорит по-русски, с каким-то мягким акцентом, сглаживающим, смягчающим русские «г», «д». Интересно зазвучала и «е», преобразуемая в «э». Словом, наша беседа мне все больше нравились. Ребята явно воодушевились, найдя в моем лице внимательного слушателя. Поначалу максималистское, настойчивое стремление переделать мир звучало очень даже интересно. Но потом… Это «потом» заставило меня долго сомневаться, прокручивая раз за разом запись на диктофоне.

Друзья объяснили, что хотели впятером въехать в Крым на машине, стареньком БМВ, принадлежащем отцу Василька, но на Перекопе их задержали, отобрали алюминиевые щиты и каски, что лежали в багажнике, и развернули обратно. После этого они вдвоем купили билеты на ближний поезд до Симферополя. На поездку остальных членов команды денег не хватило.

Микола проявил завидные знания по истории - рассказал, что Тернополь (Тарнополь) был ранее оккупирован австрияками, поляками, потом - русскими. Самыми опасными оккупантами Микола назвал русских. Его товарищ при этом энергично утвердительно кивнул.
Затем многозначительно отметил, что русские - вовсе не славяне, а смесь финно-угров и татаро-монгол.

Потом последовала краткая лекция о том, что Майдан - главная сила Украины и руководит им не кто иной, как Дмитро Ярош и батька (кто такой батька я так впоследствии не разобрался, видимо кто-то из самых близких старших товарищей Яроша).

Затем Микола сообщил, что нынешние украинские руководители, Яценюк и Турчин нехристи, один саентолог, другой -баптист пятидесятник. Батюшка в Тернополе их нехристями объявил. Так что их по-любому уберут рано или поздно, поскольку «Правый сектор» не верит американцам и НАТО, не верит Польше и немцам. Но сейчас главное - разобраться с русскими на Востоке. Потом можно будет устранить всех олигархов и «нехристей», которые всего лишь временные союзники.

Он считает, главное - всех на Востоке страны надо заставить говорить и думать только по-украински. А всех, кто не согласен, - изгнать, кто сопротивляется - устранить. Когда я поинтересовался:

-Что значит устранить?

Микола усмехнулся по поводу моей непонятливости, а Василько ответил прямо:
- Застрелить, вот ведь в нашей сотне (на Майдане) за предательство тоже расстреливают.

Так что, по мнению моих неожиданных собеседников, вопрос будет решен однозначно - всех заставить забыть русский и Россию. Кто не согласен - изгнать или застрелить. Вот все решение проблемы, разработанное в недрах «Правого сектора» и «Свободы» и внедренное в умы украинской молодежи…

Как оказалось, и Микола и Василько уже проходили военную подготовку в летних лагерях под Тернополем, потом на Майдане и даже стреляли из автомата по одному разу.

Микола сообщил, что обучается в колледже и что из его группы больше половины парубков вступили в «Правый сектор». Такое же решение приняли многие другие студенты в Тернополе.

-Вы знаете, я против насилия, - глубокомысленно заявил он. - Но теперь войны не избежать. Наши все хорошо вооружились и не простят Крыма. Все парни с Львова, Ровно, Тернополя обучаются сейчас военному делу. И они будут воевать обязательно. Никто не удержит. Меня просто пока не взяли, в резерве держат, говорят - мал еще.
Мы не верим нынешней Верховной Раде, не верим министрам. Майдан их все равно сметет. Мы против американцев и НАТО. Но главный враг - Россия и русские. Тут Василько прервал Миколу:

- Вы совсем не понимаете, что происходит. Никто не смирился. Просто собираемся силами. Главная война впереди. И у нас будет единое сильное украинское государство. Кто не согласен - выгоним или уничтожим. И заживем спокойно и мирно.

-Вдумайтэсь, нет вы вдумайтэсь, - юноша дважды произнес это слово, и мне в самом деле подумалось: насколько схожи наши языки и насколько страшна разделившая нас пропасть, которую прорубили на «незалэжной» в сознании таких вот юнцов за последние двадцать лет. Наморщив лоб, ссутулившись и приподняв острые плечи вверх, Микола продолжил:

-Все века то немцы, то поляки пригибали нас, оккупировали. Вы знаете, как австрияки Львов называли - Лемберг. Но самые страшные - русские, они устраивали то коллективизацию, то голодомор. Теперь вот Крым отняли, хотят отнять Харьков, Донецк, Днепропетровск. Ну и потому все наши уже едут воевать на Восток. И пусть много крови прольётся. Украйна после того будет единой и неделимой. И счастливой.

С минуту ребята внимательно наблюдали за моей реакцией. Потом Микола и его напарник дружно взглянули на часы, висевшие у входа в кафе. Встали и вежливо попрощались. До поезда оставалось менее часа. Пройдя пару шагов, Микола повернулся и сказал вполголоса:

-Спасибо, что не били.