Верю, люблю, надеюсь... Письма из блокадного Ленинграда

Из книги Ольги Федоровны Забозлаевой, изданной в 2010 году в РИО Саратовского института (филиала) РГТЭУ тиражом 100 экземпляров.

Забозлаева О.Ф. Родилась в 1937 гду в Ленинграде, она из поколения детей войны. Ее отец работал в осажденной Северной столице, участвовал в оборонительных сооружениях, пока не ослабел от голода. Ольга Федоровна с золотой медалью окончила саратовскую школу, затем филфак СГУ им.Н.Г.Чернышевского, выбрав профессию журналиста. В ее трудовой книжке всего одна запись: прията на работу в редакцию областной газеты «Коммунист». Здесь она приступила к работе сразу после окончания университета, прошла путь от корреспондента до завотделом, уволена в 1991 году в связи с закрытием издания. Член Союза журналистов СССР и РФ, председатель первичной ветеранской организации регионального отделения СЖ, участник работы съездов СЖ, одна из первых стала победителем областного журналистского конкурса «Золотое перо», Заслуженный работник культуры РФ. Ее не стало осенью 2012 года.

Предисловие от автора


В нашей семье хранятся письма моего отца – Федора Николаевича Забозлаева из блокадного Ленинграда 1941-1942 годов. В течение семи месяцев он написал 52 письма и открытки любимой жене и детям, эвакуированным в Саратов. Прочитавшему их, на мой взгляд, станет понятно, какими идеалами руководствовался, какими чувствами жил, почему выстоял и победил в той страшной войне наш народ. Я решилась опубликовать часть из них, сопроводив комментариями, основанными на подлинных документах. Надеюсь, что эти записки будут интересны не только родным и близким нашей семьи, но и всем тем, кому важна правда об истории нашей страны.
Из главы первой



Прежде всего расскажу о своей семье. Мои родители – Забозлаевы, отец Федор Николаевич и мать Евгения Давыдовна – коренные саратовцы. Оба родились и выросли в больших, многодетных семьях. Работа отца была связана с кинематографом, несколько лет он работал администратором кинотеатра «Великий немой», который располагался тогда в здании консерватории. Именно с этой должности его в 1932 году направили в Ленинград, на учебу в Ленинградский институт киноинженеров (ЛИКИ). Тогда профессиональных кадров в этой отрасли не хватало. Мама после средней школы окончила годичные курсы экономистов в 1925 году. А уже в 1928 вышла замуж. В 1929 году родился мой старший брат Георгий.
Институт предоставил семье молодого преподавателя отдельную квартиру из трех комнат в поселке Лесном, на Старо-Парголовском проспекте. Какое это было прекрасное место! Дома, окруженные роскошными соснами, воздух, напоенный знойным летом запахом смолы, а зимой – ароматом хвои. В 1937 году родилась я. Ничто не омрачало семейного счастья. Казалось, так будет всегда. Но все оборвалось в одно мгновенье – 22 июня 1941 года началась война. Эта страшная весть застала нашу семью врасплох. Еще в начале июня отец отправил нас, маму и детей, в Геленджик на отдых к морю. Сам задержался в Ленинграде до конца экзаменационной сессии. Предполагалось, что он приедет в Геленджик позже. Теперь все планы рухнули. Моей матери удалось в первый же день войны, оказавшейся одной с двумя малыми детьми на руках в чужом городе, достать билеты на поезд и вернуться в Ленинград. Однако радость от воссоединения семьи длилась недолго. Обстановка на фронте была такова, что из Ленинграда начали эвакуировать население и, в первую очередь, детей. Среди них – и детей работников института.


О путешествии до Саратова воспоминания у меня сохранились смутные. Ехали сначала поездом, потом нас вез по Волге пароход до Саратова, где жили сестры матери и отца. Началась наша «беженская» жизнь. Мы и не знали, что никогда больше не увидим своего отца… Он был 1900 года рождения. В начале войны мужчин его возраста в армию еще не призывали. К тому же институт продолжал работать. Всех оставшихся в Ленинграде преподавателей и студентов мобилизовали на строительство оборонных сооружений вокруг города. На трудработы был мобилизован и отец. Вот как он пишет об этом в письме от 2 августа 1941 года. «Дорогая Женюша! Ты не очень сердись за то, что редко получаешь мои письма. Я две недели уже работаю по трудповинности вне Ленинграда и оттуда писать затруднительно. Так что пишу во время однодневного отдыха в городе. Через час вновь уезжаю. Я тебе переслал еще 500 рублей. Пока я существую, я буду тебе высылать возможно большую сумму, но ведь обстановка такая, что помощь моя может оборваться, и на твои плечи ляжет тяжесть заботы о семье. Что бы ни случилось, сбереги ребят, воспитывай их в духе патриотов нашего социалистического Отечества… Верю в то, что мы еще встретимся и вновь заживем хорошей жизнью… Целую, папка».
Открытки, письма, бланки денежных переводов. Ни слова о трудностях, лишениях, которые уже полной мерой испытали ленинградцы. 8 сентября 1941 года фашистскими бомбами были уничтожены Бадаевские склады, в которых хранился основной запас продовольствия Ленинграда. В письмах – уверения, что в его жизни все в порядке. Несмотря на военное положение, в институте вновь состоялось зачисление отличников – выпускников школ на 1-й курс. Поскольку восемнадцать преподавателей были призваны в армию, часть эвакуирована, на оставшихся ложилась дополнительная нагрузка. Пришлось объединить ряд кафедр. Заведующим объединенной кафедрой киноаппаратуры был назначен мой отец – Забозлаев Ф. Н..Мастерские института перешли на выполнение оборонных заказов и были переведены на одиннадцатичасовой рабочий день. В институте была создана специальная команда в составе нескольких отделений: отделение связи, наблюдения и разведки, противопожарное, охраны порядка, другие, половина списочного состава отделений переведена на казарменное положение. B целях предупреждения пожаров от зажигательных бомб на территории института были снесены все деревянные постройки и заборы. Вход на территорию был только по пропускам.
20 сентября 1941 года. «Дорогие женушка и ребятки! Шлю вам привет и лучшие пожелания из героического города Ленина. У нас жизнь идет своим чередом. Я продолжаю читать лекции в институте и техникуме. Верно, аудитория уменьшилась, но занятия идут регулярно. 18 сентября я перевел тебе еще 400 рублей. Постарайся запасти овощей на зиму. Как чувствует себя Аленка? Как идет учеба у Гошеньки? Уверен, что мы весной встретимся и вместе поведем наших ребят к счастливой жизни. Крепко, крепко целую. Папка».
Полная картина жизни института в блокадном городе открылась мне, когда я в 1983 году побывала в Ленинграде в командировке. Вот он, институт на улице Правды, 3. Эти аудитории, кабинеты, ступени лестницы видели моего отца. Казалось, сейчас он выйдет из дверей, молодой, красивый, улыбающийся… Но нет, это я вошла в помещение его бывшей кафедры. И… встретила его. Он внимательно, с чуть заметной улыбкой, смотрел на меня с фотографии на стенде с портретами сотрудников, не вернувшихся с войны, умерших от голода в блокадном городе, в эвакуации. На 21 марта 1942 года таких было по институту 64 человека. Я узнала это из приказа о сокращении штата - «умерли и подлежат сокращению».
Из глав второй- третьей


В начале октября в Ленинграде выпал первый снег. Зима была ранней и морозной. В городе не хватало электричества. Встали трамваи. Отцу надо было каждое утро идти на работу по вымерзшему, засыпанному снегом городу не меньше полутора-двух часов. От голода, дистрофии опухали ноги. Но он все-таки ходил. А в письмах утверждал, что вполне здоров.
Письмо от 6 января 1942 года. «Дорогая Женюша! Ну вот и пришел новый, 1942 год, который должен принести нам новое, большое, радостное счастье. Встретили мы новый год с Колей, Клавдией и Ниной (семья соседей) в очень скромной обстановке, при свете коптилки. Соня (сетра мамы О.Ф.) приглашала меня к себе 1 января на очень скромный обед, но воспользоваться ее предложением я не смог, так как 31 декабря, возвращаясь домой, оступился. Получилось у меня растяжение жил и вчера только в первый раз я поднялся с постели. Уход за мной обеспечен. Клавдия приносит воду, получает хлеб. Когда выйду на работу, пока не знаю, но сейчас чувствую себя вполне удовлетворительно. Попросил Колю позвонить по телефону в институт, чтобы студентов на консультацию и экзамен посылали ко мне домой».
Отцу повезло: в нашей квартире в Лесном было печное отопление. В январе к нему перебрались соседи – Клавдия с семьей и Вера, топили печку вместе, поэтому в комнатах было тепло. Отец был жив, но очень ослаб. Последнее письмо, которое мы получили от отца, датировано 18 февраля. Каждое слово в этом письме проникнуто особым смыслом: «Дорогая Женюша! Хочу поздравить тебя сегодня с прошедшим днем годовщины нашей женитьбы (15 февраля) и днем рождения твоего мужа (16 февраля). Ну вот и минуло мне 42 года, из них 14 лет мы прожили совместно. Трудности, с которыми мы столкнулись сейчас и разлука показывают, что любовь наша не иссякла.…Я понимаю твое стремление к себе домой, в твой родной прекрасный город Ленинград. Но надо тебе заметить, Ленинград сейчас страшно изменился. Война и блокада наложили свой отпечаток. Многого ты сейчас не узнаешь. Величие Ленинграда в данный момент в стойкости, которую он проявляет, борясь с трудностями, вызванными блокадой».
ЛИКИ завершил экзаменационную сессию. Сорока выпускникам были вручены дипломы о высшем образовании, присвоены инженерные специальности. В приказе по институту они были перечислены поименно. Всем ли из них удалось дожить до Победы? В конце февраля был получен приказ об эвакуации сотрудников. Отъезд был назначен на 14 марта. Готовились тщательно: укладывали в ящики оборудование, документацию. Поскольку людей отправляли в товарных вагонах, каждой организации предписывалось иметь с собой лестницы, чтобы подниматься в вагоны, печки-времянки для отопления, пилы и топоры, фонари типа «летучая мышь», постельные принадлежности. В обязательном порядке – бачок для воды и кипятильник. Институту было выделено 10 вагонов. На каждый вагон назначался старший. Питание выдавалось в Ленинграде – первый обед и 1 кг хлеба, второй обед – в Жихареве. Сопровождал эшелон врач Иван Игнатьевич Шилейко, первую медицинскую помощь оказывали сандружинницы. Всего на эвакуацию записалось 55 сотрудников института и 70 членов их семей, а также 107 студентов и 95 членов их семей. Поездом добрались до Ладожского озера, там всех пересаживали на машины и везли до станций Лаврово или Кобона. А оттуда уже поездом на «Большую землю». Мой отец до «Большой земли» не доехал. Тетя Соня говорила, что на вокзал его привезла на санках соседка Клавдия, он уже не мог передиваться. По пути следования отцу и дяде Лене стало так плохо, что их сняли с поезда на станции Лаврово. Тетя Соня осталась в эшелоне и в конце концов добралась до Саратова. Здесь сестры сделали все, чтобы спасти ее. Но дистрофия, осложненная заболеванием печени, не оставила шансов на жизнь: 3 мая 1942 года тетя Соня умерла.
Из главы четвертой


Не получив никаких сведений о судьбе мужа, потеряв материальную поддержку, моя мать делала все, чтобы сохранить детей. В Саратове она устраивается на работу медстатистом в управление эвакопункта № 86, а по ночам, через сутки, дежурит диспетчером в нефтегазовом управлении. От маминой сестры мы переехали, сняли комнату в частном доме на Кирпичной улице, угол улицы Чапаева за 100 рублей в месяц. Удобств никаких: ни воды, ни канализации, отопление – русская печь с подтопком. За водой ходили в колонку за квартал. После седьмого класса мама устроила брата Юру в военную спецшколу. Это здание сохранилось и по сей день на улице Мичурина. Сейчас там размещается кадетская школа. А в войну здесь готовили ребят к поступлению в летные училища. В спецшколе учащиеся были на полном государственном обеспечении, она помогла нашей семье выжить. После спецшколы брат закончил Балашовское летное военное училище и сам стал инструктором. Позднее он служил в Казахстане, в Челябинске, и везде учил молодых «орлят» летать.
Мама запросила управхоза домохозяйства № 149 (так тогда назывались жилищные органы) о судьбе своей квартиры в Лесном. И удивительная вещь: при всех сложностях быта осажденного Ленинграда она получила ответ от управхоза Митькина (инициалов на документе нет) уже от 7 июля 1942 года. Чуть позже тот же управхоз Митькин сообщил маме, что дом наш разобран, а вещи по описи свезены на склад. Передо мной этот документ. Подпись, печать. Подумать только! В терпящим бедствия и голод городе, где за деньги или какую-либо вещь можно было купить дополнительный кусок хлеба, сохранялись вещи уехавших ленинградцев без всякой надежды на их возращение. Когда в 1945 году мама сумела приехать в Ленинград, все принятые на склад наши вещи были в целости и сохранности, правда, немного отсырели: в годы блокады склад не отапливался. В Ленинград мы так и не вернулись – понесенные утраты были слишком тяжелы, а в Саратове все-таки оставались родные люди, на поддержку которых можно было рассчитывать. Наша осиротевшая семья выстояла, о судьбе брата я уже рассказала. Жаль только, что век его оказался не долог, он умер в 42 года (в возрасте ухода из жизни нашего отца) от инфаркта. Но дети его – дочь и сын – получили высшее образование. Дочь училась в ЛИКИ, институте своего деда. Сын окончил Саратовский мединститут, защитил докторскую диссертацию. Сейчас он работает в Москве, профессором в Российской Академии медицинских наук на кафедре дополнительного образования. Государство не бросило нашу семью на произвол судьбы, на выживание. Помимо образования, мы все получили бесплатные квартиры, интересную работу, возможность творческого и карьерного роста. Трудности переживались относительно легко, без надрыва и истерик. Ну, подумаешь, одно пальтишко и зимой и весной носишь с 5-го класса по 3-й курс университета. Ну, в тряпочных босоножках бегаешь по летнему дождю… Зато бесплатно с группой школьников - на экскурсию в Ленинград. Как говорится, у каждого времени свои песни. Наше время, время детей войны, было сложным, но не лишенным радостей, а главное – осмысленным, ведь мы жили и живем не только за себя, а за наших отцов и матерей, братьев и сестер, которых отняла у нас злая разлучница-война. И будущим поколениям предстоит принимать у нас эстафету, чтобы не стали бессмысленными жертвы, принесенные на алтарь Великой Отечественной войны.


Забозлаева Ольга Федоровна (1937-2012) окончила филфак СГУ им.Н.Г.Чернышевского, заочные двухгодичные курсы при Союзе журналистов РФ в Москве. Творческий путь начала с публикаций в университетской многотиражки «Ленинский путь». Получив диплом, начала работать в областной газете «Коммунист», прошла путь от корреспендента до заведующей отделом строительства и социальных проблем. Ее избирали председателем профкома, была членом президиума областной Федерации профсоюза. В областной газете трудилась до ее закрытия в 1991 году. Одна из перваых стала лауреатом областного журналистского конкурса «Золотое перо», Заслуженный работник культуры РФ, имела государственные награды. Возглавляла ветеранскую организацию журналистов при Саратовском отделении СЖР, работала в составе редколлегии ветеранского приложения «Мы — вместе!» в «Саратовской областной газете».