«Шумит, не умолкая, память-дождь»

Писать о Якове Фёдоровиче Филипченко было бы дерзостью с моей стороны, если бы ни один факт. Конечно, Яков Фёдорович – фигура большого масштаба. Известный журналист, участник Великой Отечественной войны, заслуженный работник культуры РСФСР, он в течение двадцати четырёх дет (с 1963 по 1987 гг.) работал заместителем председателя Областного комитета по телевидению и радиовещанию. Под его руководством развивалось радио и телевидение в нашем городе, были подготовлены сотни программ для местного и Всесоюзного вещания. Многие журналисты считают его своим Учителем. Требовательный и бескомпромиссный, он терпеливо помогал в овладении журналистским мастерством, литературным редактированием, спецификой радио и телевидения. Он поддерживал всё новое, любые фантазии помогал облечь в правильную форму. К нему запросто можно было прийти посоветоваться и часто, явившись с идеей, уходили из его кабинета, чётко представляя, что надо делать. Историк по образованию, он прекрасно разбирался не только в вопросах политики, экономики, но и культуры. Он умел ценить талант, способных и неравнодушных людей, не выносил лицемерия и разгильдяйства. Участник Великой Отечественной войны, он не понаслышке знал, что значит честь, порядочность, долг.
А теперь про тот самый факт, который помог мне взяться за перо. В своё время, когда я вела на радио цикл передач «Ты помнишь, товарищ?»- говорят и пишут участники Великой Отечественной войны» (кстати, Яков Фёдорович сам дал этой программе путёвку в жизнь), я в течение года уговаривала его, чтобы записать его воспоминания о войне.
– В Саратове, в области так мало героев, что нужен и мой рассказ?- противился он.
– Нужен, очень нужен, – настаивала я, приводя разные доводы. И, наконец, выдала главный козырь: «Героев много, а вот десантников явно не хватает.»
Наконец, Яков Фёдорович согласился, но с оговоркой, чтобы я не правила его материал (Конечно, как можно?).
Запись была сделана, она хранится, как и другие воспоминания ветеранов, в фондах радио, а текст ее опубликован в книге «Говорит Саратов».
Те, кто работал под началом Филипченко, не раз отмечали его прямоту, твёрдость характера, умение принять правильное решение, способность защитить, если необходимо. А ведь становление его характера шло ещё в юности, опалённой войной.
Родился и вырос Яков Фёдорович на Саратовщине, в селе Старый Хопёр Балашовского района в крестьянской семье. Вольное босоногое детство. И ещё – голодное – голод в Поволжье в 30-е годы унёс много жизней. Выручала лебеда, да улиток собирали мальчишки на реке – тем и спаслись. Только окончили школу – и война. Они с другом Николаем Соловьёвым сразу направились в военкомат. Ребят определили в Куйбышевское воздушно-десантное училище. 25 июня 1941 года следовало отбыть по назначению. Вечером сбежались друзья проводить их. Яков Фёдорович вспоминает, что учёба в воздушно-десантном училище велась по ускоренной программе. Уже 5 ноября в штабе училища курсанта Филипченко поздравляли с присвоением звания младшего лейтенанта и вручили назначение в 4-ю воздушно-десантную бригаду. В составе этой и 103-й особой стрелковой бригады он принимал участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками в районе Моздока, Орджоникидзе и северо-восточнее Новороссийска.
Говоря о войне, Яков Фёдорович размышлял: «Я вспоминаю о Великой Отечественно войне. Я вспоминаю о друзьях, товарищах, которых страна в час беды призвала в ряды своих защитников. Нелегкие испытания выпали на их долю. По-разному сложились их фронтовые судьбы. На войне над каждым витает воля случая: пролетит ли, не заденет ли пуля, выпущенная из вражеского пулемета, минует ли осколок от рядом разорвавшегося снаряда, не упадет ли на окоп брошенная пикирующим самолетом бомба. Да мало ли чего может на войне быть…
Нынче отношение к перипетиям Великой Отечественном неоднозначно. Исследовать явления войны, конечно, нужно, но при этом искажать, замалчивать позитивные стороны, вбивать в сознание людей одно лишь черное - непорядочно.»
Осенью сорок второго года Северный Кавказ полыхал в огне сражений. Бригада Филипченко занимала оборонительные рубежи по берегу Терека, охватывая Моздок, расположенный на левой стороне реки. Её задача состояла в том, чтобы обеспечить отход наших частей и не дать возможности немцам с ходу форсировать Терек.
Яков Фёдорович вспоминает: «Бои противник завязал ранним утром одного из сентябрьских дней. Где-то ниже Моздока он сумел переправиться через Терек и вырваться на равнину, которая открывала дорогу на Орджоникидзе (Владикавказ).
В сентябре солнце в тех местах прилично жарило. Мы оказались отрезанными от Терека и на приличном расстоянии от предгорья. В округе ни единого населённого пункта. Наши части попали в полосу безводья, и это при жаре! Здесь как раз и развернулись жестокие сражения. Немцы рвались к Кавказу, к городу Орджоникидзе, не считаясь с потерями. Но под Орджоникидзе фашистам был нанесён ощутимый контрудар.
…После Моздока были горы северо-восточнее Новороссийска.
Начало декабря сорок второго. От Сухуми по серпантинным дорогам, вьющимся вдоль морского побережья, двигались колонны пехоты, артиллерии, танков. Остановка в Туапсе. Город разбит. Кругом руины. В Геленджик прибыли без приключений. Дальше снова пешим ходом. По межгорьям, склонам, бревенчатым настилам, по раскисшим глинистым тропам. Наконец, добрались до цели. Сменили оборонявшиеся здесь части. Немцы закрепились на вершинах, сидели в блиндажах и дзотах. Мы расположились в открытых окопах, протянувшихся по склону.
Бои по прорыву немецкой обороны были затяжными и трудными. Приходилось штурмовать каждый дзот, каждый блиндаж. Без поддержки танков, почти без артиллерии – не располагала к этому местность.
Немало бед терпели мы от скверной погоды. Ни обсушиться, ни обогреться. Землянки находились километрах в двух от передовой. Только ночью небольшими группами разрешалось ненадолго отлучиться туда. Нередко добирались, перестреливаясь с просочившимися в тыл немецкими «охотниками». Но и в землянках не везде были устроены печки. Больше выручал кипяток. Чистый, без всего. Воду кипятили на костерках, ниже по склону, в вырытых нишах, чтоб не был виден дым. Здесь, посреди гор, мы встретили новый, сорок третий год. С наступлением его нас поздравил, как говорили, заместитель командующего армии. Он прошёлся вдоль окопов, посетовал на то, что приходится отмечать Новый год в такой неподходящей обстановке. «Выбили бы немцев из блиндажей, не сидели бы теперь в мокрых окопах. И Новый год встретили бы в лучшем настроении. Но недолго им там осталось сидеть…» Конечно, прав был генерал. Попытки выбить врага мы предпринимали, и желанием таким горели, да возможностью пока для этого в полной мере не располагали. Но силы накапливались, активно велась разведка, готовились штурмовые группы. Подразделения получали пополнения. Пришло пополнение и в нашу роту – южане, из Азербайджана. Я принял их. Прямо совсем мальчишки: безоружные, худенькие, шинели на них висят, топорщатся, ботинки в глине. Надо было ими заняться. Выдали им оружие, подкормили, на ночь отправили в землянки – иначе ночного мороза ребятам не выдержать бы.
Наступательная операция наших войск в районе северо-восточнее Новороссийска, в конце - концов начавшись, развивалась успешно.
До Победы оставалось ещё много дней и ночей. Путь наших войск к Берлину отмечен тысячами именных и безымянных могил. Но надо понимать, что исход войны в конечном итоге определил тот факт, что именно в советский период наша страна стала могущественной, передовой державой, сплотившей свои народы в единое дружное сообщество».
Рассказ Якова Фёдоровича продолжался около двух часов, и он говорил не вообще о войне, а о человеке, солдате на войне: «Российский народ славит победу, тем самым он славит солдата. Великая победа одержана благодаря мужеству, стойкости, высоким нравственным качествам миллионов носителей фамилий: русских, белорусских, украинских, узбекских, казахских, грузинских, - составлявших единый, сплочённый, боевой солдатский строй. От Победы нельзя отслоить ни коммунистов, ни комсомольцев, ни даже пионеров. Каждый внес свою долю усилий в дело разгрома врага. Много, очень много осталось солдат на полях сражений вечными бойцами. Победа Советского Союза есть общая Победа всех народов, независимо от партийности, национальности, социальной принадлежности».
В своё время, работая, Филипченко создал ряд очерков о воинах-саратовцах, в частности, о Герое Советского Союза старшине Рыбакове, рядовом Фадееве и других. Рыбаков был комсомольцем, Фадеев – коммунистом. Яков Фёдорович писал: «В январе 1945 года, форсируя реку Одер, самоходная артиллерийская установка Рыбакова первой вырвалась по понтонному мосту на берег, занимаемый противником. Мост был тут же разрушен, и орудие Рыбакова оказалось в одиночестве, фактически в немецком окружении. Артиллеристы приняли бой. Фашистские танки, поддерживаемые автоматчиками, брали самоходку в клещи. Надо только представить, каково было экипажу. Ранен Рыбаков, убит заряжающий. Обливаясь кровью, старшина продолжал сражаться. Вот самоходка потеряла ход, став неподвижной мишенью. Снова ранен Рыбаков, но он всё ещё бьется. Рыбакову не было суждено увидеть, как на удержанном его самоходным орудием плацдарме появились наши штурмовые части. Не видел он, как взламывая и круша вражескую оборону, пошли они вперёд. Рыбакова вытащили из боевой машины всего израненного, по существу, без признаков жизни. В наградном листе писали: «Обороняя захваченный плацдарм, отбивая атаки фашистов, самоходное артиллерийское орудие под командованием старшины Рыбакова вступило в единоборство с восемью танками Т-4. Будучи тяжело раненым, Рыбаков не покинул своего места и продолжал вести бой». Рыбаков умер в госпитале. Посмертно ему, солдату, комсомольцу было присвоено звание Героя Советского Союза.
Коммунист Фадеев воевал под Волховом. Его подразделение атаковало позиции гитлеровцев. Когда до них оставалось рукой подать, на атакующих обрушился шквал минометного огня. Рота залегла. Но снежные сугробы не могли оградить солдат от осколков. Что делать? Перебьют ведь. Фадеев – рядовой, но ещё и секретарь партбюро роты. Решайся, парторг! Нужно самым энергичным образом, рывком преодолеть простреливаемые метры пространства. Нужно кому-то первому подняться. И вот Фадеев резко отрывается от земли и тут же, сраженный осколком, падает в сугроб. Нестерпимая боль обожгла ноги. Кое-как приподнялся на руках, оглянулся: рядом снег был забрызган кровью. Но самое страшное - он не увидел ног. Его вынесли из боя, очень долго лечили в госпиталях. Судьба сложилась так, что могла и сломать человека. Однако Фадеев не сломался, не поддался свалившейся на него беде. Он нашёл своё место в жизни. Работал в родном Чардыме бригадиром, председателем колхоза. А что такое бригадирская и председательская должности, думаю, в расшифровке не нуждается. Орден Ленина был ему наградой. Но самая главная награда – призвание и уважение земляков.
Так воевали саратовцы. Но так воевали и москвичи, и киевляне, и ташкентцы, и казанцы, и бакинцы, представители самых разных национальностей. Победу добывали общими усилиями. Одна, общая победа на всех. И в этом великую роль сыграла та самая «дружба народов», которую мы ценили, берегли, и которую теперь подвергли жестокому испытанию. Давайте же все, все мы будем чтить нашу историю, в которой Отечественной войне принадлежит особое место»..
Яков Фёдорович говорил, точнее, неторопливо рассказывал, и голос его, привычно громкий, даже резковатый, звучал в тон этим драматическим событиям. Он будто душу свою открывал, показывал что-то сокровенное, глубокое.
Яков Фёдорович писал не только о героях Великой Отечественной, у него были очерки о тружениках нашей области. К примеру, в книгу очерков Приволжского книжного издательства вошёл и его материал об известном в нашей области хозяйственнике Герое Социалистического Труда Алексее Тимофеевиче Точка. Много позже, когда Яков Фёдорович был уже на пенсии, он спросил:
– А помните, Вы мне показывали книжку с моим очерком? Где бы мне её найти?
– Неужели вы тогда её не приобрели? – удивилась я.
– Да нет. Как-то не придал этому значения.
Что это – скромность?
Он был категоричен в своих суждениях, но ведь они были основаны на большом опыте и мудрости. Недаром, когда мы отстаивали своё, в итоге понимали: а Яков Фёдорович-то прав. Вспоминает журналист, заслуженный работник культуры РФ Надежда Макеева: «Мои передачи читал и редактировал он. Он же придумал и поручил мне готовить ежемесячный радиожурнал «Природа». Тогда, в середине 70-х только-только подступали к проблемам экологии, только-только заговорили о том, как варварски мы обращаемся с землёй, водой, воздухом. Не могу сказать, что мы вступили в борьбу с сильными мира сего – всё-таки комитет был органом облисполкома. Однако довольно острые репортажи о рейдах рыбоохраны, о задержании браконьеров, интервью с директорами заводов о работе очистных сооружений, рассказ о Хвалынском заповеднике и о том, что мешает ему полноценно развиваться, мне сделать довелось. И всегда Я.Ф. Филипченко был очень внимателен к слову.
И опять – в который уже раз! – понимаю, как мне повезло. Яков Фёдорович был редактором от Бога. Он чувствовал слово, моментально улавливал фальшь или неглубокое знание предмета, был великолепным стилистом в журналистских жанрах. Когда вызывал к себе «на ковёр», старшие товарищи напутствовали: «Не бойся, он может и накричать, и отчитать, но потом, быстро отходит».
Да, деликатность не была главной чертой нашего зампреда, бывшего фронтовика-десантника, привыкшего высказываться прямо и решительно. Но, спасибо ему, не был он равнодушно-лукавым, двуличным. Уроки его не забываются… И вообще, Я.Ф. Филипченко остался у меня в памяти, как у многих радистов, не только талантливым редактором, руководителем сложного идеологического подразделения, но просто очень притягательным человеком: седеющие волнистые волосы, яркие синие глаза на загорелом лице и хорошая, искренняя, порой какая-то даже детская улыбка. Знаю, что кто-то обижался на него, кто-то недолюбливал. Что же, всем невозможно нравиться. У меня же, когда я вспоминаю Якова Фёдоровича, всегда теплеет на сердце».
Известный саратовский журналист, заслуженный работник культуры РФ Григорий Вингурт утверждает: «Любовь к TV привил мне Яков Фёдорович Филипченко, долгие годы зампред комитета по телевидению и радиовещания.
Так вот, на Соколовой горе открывали мемориальный комплекс воинам-саратовцам, погибшим в Великую Отечественную «На торжество съехались именитые гости, среди которых был и наш земляк скульптор А.П. Кибальников. Во время съёмок кто-то обронил: «Автор монумента – Кибальников в соавторстве с саратовским художником Менякиным.» И я, как об очевидном факте, сообщил об этом в репортаже, который шёл в выпуске, когда я уже был в командировке в районе.
Звоню руководству уже по другому поводу, а в трубке голос Якова Фёдоровича: «Менякин, а не Кибальников – автор монумента. Как можно так работать на телевидении?!» Подобных ошибок я больше не совершал, всегда помнил о необходимости тщательно проверять факты». (Из книги Г.Вингурта «Саратовские переборы»).
Однажды мне посчастливилось побывать, можно сказать, на «мастер-классе» Филипченко. Случилось это после очередной новогодней передачи, которую я готовила, и в которой принимали участие люди разных профессий, общественные деятели. Меня познакомили с уникальным человеком - участником Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года. Он рассказал о многих интересных событиях, участником которых он был. Но в передачу я могла взять только короткое интервью. Можно было сделать позже полный материал, но я не решилась: тема серьёзная, а я – начинающий журналист. Рассказала Якову Федоровичу, он заинтересовался.
– Где живёт ваш герой, помните?
– Да. Я назвала адрес, стала объяснять, в какую сторону идти после 3-ей Дачной: подняться в гору, затем налево, направо и т.д.
А за окном мела январская метель. Подумав, Яков Фёдорович предложил:
– Поехали вместе. Как раз и познакомите нас.
Мы доехали до 3-ей Дачной, а дальше в гору машина проехать не могла, столько снега навалило. Пошли пешком, утопая в сугробах. Наконец-то дошли. Наш герой уже ждал нас (предварительно я позвонила ему). Сели за стол. Мы договорились, что я буду записывать на магнитофон «репортёр», а Яков Фёдорович беседовать.
Таким образом, я услышала, как Яков Фёдорович строит беседу, какие и как задаёт вопросы, как реагирует на слова собеседника и т.д. Для меня это была настоящая школа работы журналиста. Беседа велась оживленно, и я поняла, что им было интересно говорить друг с другом. Интересно! Наверное, это самое главное, обязательно нужен контакт между автором и его героем. Мне очень пригодился этот урок в дальнейшей работе.
Своим учителем считали Якова Фёдоровича журналисты, в прошлом редакторы передач для молодёжи.
- Яков Фёдорович очень поддерживал работу нашей молодёжной редакции,- говорит директор кино-издательского центра «Саратовтелефильм» - «Добродея» Валентин Казаков.
- И я хочу сказать, что бесконечно благодарна этому человеку,- продолжает разговор редактор этого же издательства Ольга Казакова,-
считаю его своим учителем. Трудно забыть, как он правил материалы. Никакой «отсебятины», всегда справедливо. Поправит своим размашистым почерком одно слово – и видишь, как он был прав! А уже когда настал момент – и мы, открывая подписанную передачу, не находили его правки – это была настоящая радость!
- Слушая сейчас некоторые радийные материалы, удивляешься, неужели никто текст не читал?! С одной стороны, хорошо – журналисту дали свободу слова. А с другой стороны, мне кажется, лишили их такой замечательный и действенной формы учёбы, как редакторская правка. Особенно, если редактор – сам талантливый журналист, такой как Яков Фёдорович Филипченко».
Сам Яков Фёдорович про себя навряд ли так думал. Он никогда не выдвигал себя на первый план. Никогда не видела я на его груди награды – боевые, трудовые. А ведь они были: медали, два ордена «Знак Почета», «Отличник телевидения и радио», Заслуженный работник культуры РСФСР. Но почему-то не надевал свои знаки отличия даже на праздники. И о ранениях своих не говорил он. Зачем? И о том, как не просто было учиться в институте после демобилизации. Но он хотел получить высшее образование, стать историком и добился этого. Он умел добиваться желаемого, был упрям и тверд в поступках, но умел и подставить плечо, взять огонь на себя. Когда у нас в комитете случались какие-то оплошности (а радио и телевидение были всегда перед оком Облисполкома и Обкома партии), Яков Фёдорович «шумел» на виновника со всей силы, а «наверху» брал вину на себя – ведь это он отвечает за работу редакции, стало быть, и за ошибки тоже.
Жизнь шла своим чередом: семья, сыновья, потом внуки и работа. Работа, которой он отдавал всего себя, не жалея ни сил, ни времени. И всё-таки бывали минуты, когда вставало перед глазами прошлое, теребило душу: «Тот, кто хлебнул военного лихолетья, не может забыть ничего, что с ним связано, – был убежден Яков Фёдорович. - Я завидую, очень завидую тем, кто не видел войны, кто не испытал всех её ужасов, кто не сидел в промокших и промерзших окопах, не жарился под июльским солнцем, кто не прикрывал саперной лопаткой голову, пытаясь таким образом защититься от падающих бомб, кто не отбивал танковых атак и не бросался на извергающие огонь дзоты. Я не завидую сейчас тем ребятам, что воюют в Чечне, на границе в Таджикистане и других горячих точках на территории СНГ. Всякая война есть война, несущая беды, разрушения, жертвы. Но бывает, когда всё же люди вынуждены брать в руки оружие и идти воевать. Это, когда твоей Родине, народу грозит смертельная опасность. Так было в 1941 году…»
Говорят, «тот, кого помнят, жив». Якова Фёдоровича Филипченко помнят многие люди, особенно журналисты. Он любил жизнь во всех её проявлениях, ценил каждое прожитое мгновение. Ведь недаром одной из его любимых песен была «Я люблю тебя, жизнь».
Лейла Бочкова.
Об авторе.
Бочкова Лейла Аббасовна
Лейла Аббасовна родилась в Саратове. Окончила филологический факультет Саратовского государственного университета им. Н.Г.Чернышевского. Более 40 лет проработала в Комитете по телевидению и радиовещанию (позже ГТРК «Саратов»). Прошла путь от корреспондента до главного редактора. Она – автор многих популярных художественных передач, создатель радиотеатра в саратовском эфире. В течение 35 лет была автором и ведущей радиопрограммы «Ты помнишь, товарищ» - говорят и пишут участники Великой Отечественной войны и труженики тыла. В издательстве «Добродея» вышла ее книга «Память не молчит». Она также соавтор книги «Говорит Саратов», очерков и статей в книгах «Далась Победа нелегко», «Мое телевидение», «Время выбрало нас».
Сейчас Л.А.Бочкова – член пресс-центра при Совете ветеранов, публикуется в Саратовской областной газете. Имеет награды от журналистских ( регионального конкурса «Золотое перо», лауреат двух Всероссийских конкурсов журналистов и т.д.) до правительственных – награждена дипломом Министерства обороны РФ, медалями. Она – заслуженный работник культуры, член Союза журналистов России.