Поздравляем с юбилеем Виктора Григорьевича ЯКОВЛЕВА - 21 марта ему исполняется 85 лет!

Виктор Григорьевич Яковлев родился в 1925 году в городе Саратове, был участником Великой Отечественной войны. Награжден орденом Отечественной войны I степени и 19-ю медалями. Член Союза журналистов России с 1960 года. В послевоенный период службы в Советской Армии плодотворно трудился нештатным корреспондентом газеты «Советский воин».

Накопленный в армии опыт газетной работы пригодился и на «гражданке» В 1952 году он был принят на должность ответственного секретаря редакции газеты «Большая Волга» Ворошиловского (ныне Саратовского) района, а вскоре назначен редактором этого издания. В 1959 году он становится литературным сотрудником саратовской областной газеты «Коммунист», а через семь лет возглавил отдел печати обкома КПСС, где проработал почти десять лет. В 1975 году последовало новое выдвижение - корреспондент ТАСС по Саратовской области. Он проработал здесь 17 лет штатным корреспондентом и еще 10 лет нештатным, находясь на пенсии, что говорит о высоком профессионализме журналиста.

Важное место в творческой биографии ветерана труда, Заслуженного работника культуры РСФСР занимает писательская деятельность. Его очерки и рассказы о славных делах советских людей, о героизме солдат Великой Отечественной и тружеников тыла в годы войны, о первопроходцах в различных отраслях народного хозяйства составили 12 сборников.

Предлагаем вниманию коллег статью Виктора Григорьевича Яковлева, опубликованную в сборнике «О друзьях, товарищах…». Сборник вышел в издательстве «Аквариус» осенью прошлого года. Автор идеи, издатель, главный редактор и автор одной из статей – Нина Аркадьевна Ущева, собравшая в сборнике статьи известных саратовских журналистов. О чем они? О времени, о судьбе, о профессии, о замечательных коллегах.
Статья В.Г. Яковлева называется «Писать и думать по-тассовски». Это увлекательный рассказ о его профессиональном росте, о товарищах, о незабываемых встречах и разочарованиях. Текст искренний, достойный изучения каждому, кто связал с журналистикой свою судьбу.
На фотографии: Виктор Григорьевич Яковлев (справа) и
Геннадий Давыдович Евсеев (слева) - ответ. секретарь
Саратовского регионального отделения Союза журналистов
России в 70-х гг.




У Никитских ворот, на Тверском бульваре Москвы бросается в глаза известное красивое здание с необычными закругленными окнами на два этажа каждое и огромным «Глобусом» над входом. Это ИТАР-ТАСС, Информационное Телеграфное Агентство России - ТАСС. Главное информационное агентство страны является одним из пяти мировых агентств планеты, которое со всего света собирает и выдает информацию на весь мир. Кроме ТАСС есть еще «Рейтер» в Англии, «Франц-Пресс» во Франции, «Ассошейтед-Пресс» и «Юнайтед-Пресс» в Америке. Эта мощная Пятерка и господствует в информационном пространстве планеты Земля!

Случилось так, что в этом уникальном информационном центре мира во второй половине XX века работали четыре саратовца, причем трое из них были ... заместителями генерального директора ТАСС. Вот их имена: Николай Федорович Андреев, Вадим Григорьевич Таланов и Евгений Иванович Иванов, а четвертый - ваш покорный слуга, был специальным корреспондентом по Саратовской области. Такая неожиданная «оккупация» агентства саратовцами так и осталась загадкой, но ТАСС о ней не жалеет.

В 60-х годах здание ТАСС капитально перестраивалось. Реконструкцией занимались семь государств Европы. Стройкой заправляли финны. Произошла какая-то заминка, которую пытались исправить в самых верхах руководства страны, но не находили общего языка. Конфликт поручили разрешить главному идеологу партии М.А. Суслову. В один из таких дней по Тверскому бульвару, мимо строительных лесов, за которыми просматривалось здание ТАСС, в автомобиле проезжали Суслов с Шибаевым. В разговоре Михаил Андреевич посетовал на сложившуюся ситуацию с агентством и спросил Шибаева, нет ли у него на примете толкового, знающего строительство человека.

Тот, с присущим ему жаром, когда речь касалась важных дел, тут же отозвался:
- Есть, Михаил Андреевич, у вас здесь в Москве живет! Незаурядный специалист из Саратова, который скучает без настоящей работы.
- Кто он? Где искать? - обрадовался Суслов.
- Андреев Николай Федорович, ныне заместитель Министра строительства страны. Ручаюсь ... честный надежный человек.
Михаил Андреевич кивнул помощнику: «Запиши координаты и завтра же пригласи к нам на беседу ... »

Николай Федорович Андреев долгое время возглавлял завод ВПК на Вишневой улице в Саратове, прежде чем ему поручили возглавить совнархоз. Но люди запомнили его больше, как «строителя». Имея большую власть, он заново перестроил широко известный на периферии Саратовский академический театр оперы и балета, потом Госцирк, драматический театр, Выставку достижений народного хозяйства области, наконец, Крытый рынок ... Андреев проявил себя, и его перевели на работу в Москву, но, видно, столица неохотно принимала деловых людей с мест ... Он заскучал без настоящей ответственной работы. И тут ему крупно повезло - снова помог добрый «ангел» - Алексей Иванович Шибаев.

Андреев о беседе с Сусловым в автомобиле, конечно, ничего не знал, потому что у Шибаева в Москве были какие-то свои дела, да он и не любил без нужды обгонять события. Николай Федорович удивился приглашению «на ковер» к Суслову и недоумевал: Зачем? Почему? К идеологу? А дня через три Андреева уже пригласили на Секретариат ЦК партии, и вскоре он уже перебрался в свой новый кабинет заместителя генерального директора ТАСС на Тверском бульваре ...

В нем, намного позже, под тенью огромной карты мира, на которой в 170 направлениях от Москвы отходили стрелки в страны, где работают сотрудники мирового агентства, мы Николаем Федоровичем пили горячий чай по-саратовски, когда я приезжал в командировки в Москву. Вспоминали земляков, близких нам людей, которые везде, даже в столице, всегда оставались саратовцами ...

Второго зама генерального директора ТАСС - Вадима Григорьевича Таланова «вытащили» тоже из Саратова и тоже – Алексей Иванович Шибаев. Сначала молодой саратовец проходил школу Политического руководства в идеологическом отделе ЦК КПСС, а уж откуда его послали в ТАСС на должность Главного редактора Союзной информации страны. Вскоре коллегия агентства назначила Таланова заместителем генерального директора. Характеристики и направление на новую работу в Москву Таланову также подписывал А.Л. Шибаев!

Подбор, расстановку и воспитание руководящих кадров партия никогда не выпускала из своих рук. Наверняка не обошлось без согласия первого секретаря саратовского обкома КПСС А.И. Шибаева, когда журналист областной молодежной газеты «Заря молодежи» - Евгений Иванович Иванов, после окончания филфака госуниверситета, оформлялся на работу в Москву. Собственно говоря, из Саратова его рекомендовали сразу в сектор печати ЦК комсомола - во второй эшелон подготовки кадров для партии. А хотелось, конечно, скорее - в первый!

Однако в столице он понял, что здесь пробиться «наверх» будет не легко. Но всё впереди. Какой же солдат не носит в ранце «маршальский жезл»? Словом, путь ни для кого не заказан. И если есть горячее желание и воля, тот добьется и место для себя найдет, в первом эшелоне. В те времена, слава Богу, чтобы занять высокое положение в жизни, еще не надо было иметь тугой кошелек в кармане и «мерседес» для разъезда. Больше ценились личные качества: знание дела, профессиональное мастерство, умение, не глядя на часы, плодотворно работать, быть в меру требовательным и справедливым... Этот деловой багаж у Иванова был еще полным и невостребованным обществом.
Восхождение поэтому было быстрым и коротким. Сектор комсомольской печати открыт перед ним широкие горизонты в большую журналистику, и ему хотелось немедля занять в ней свою нишу. Работу в комсомоле считал подходом к «живой» творческой работе и начал примерять себя к ней в известном молодежном журнале «Юность».

По широким творческим ступеням роста и шел до самого руководства ТАСС Евгений Иванович Иванов.
С молодости Евгению приходилось жизненные проблемы решать самому - отца лишился рано и надеялся больше на свои силы. К счастью, жива была мать - Мария Ефремовна - женщина умная, работящая, с добрым сердцем и твердым характером. Лучшие ее нравственные черты и волевые качества, пожалуй, унаследовал и ее сын.

Он был одним из тех благополучных детей, которые не только чтут своих родителей, но и благоволят к ним. Нужно было видеть, с какой нежностью и вниманием относился он к матери, попав на высокую ступеньку руководства и оплаты труда. Письма и телефонные звонки «домой», в Саратов, посылал не от случая к случаю, а по правилам сильно занятого человека. Сложилась определенная «система» связи, для которой отводилось время.

Технический секретарь Иванова, много лет проработавшая в его приемной, буфетчица на шестом этаже ТАСС, шофер служебной машины с сиреной хорошо изучили привычки своего шефа, что он, несмотря на ограниченное время и бытовую суету и настроение, обязательно в месяц раз, а то и чаще, будет собирать небольшую посылочку с угощениями «маме в Саратов». Потом поедет на Павелецкий вокзал, где попросит проводников II вагона взять с собой гостинцы, а вечером позвонит собкору, то есть мне, чтобы встретил поезд ...

Этот день мы с женой обычно отмечали как маленький праздник (маленькое воскресенье), ведь с оказией традиционно получали из Москвы небольшой презент: мне – бутылку «лимонной», жене - душистую плитку шоколада фабрики «Большевик», а шоферу Володе - сигареты с фильтром. Мария Ефремовна слыла гостеприимным человеком, готовилась и с нетерпением ждала, когда мы заявимся к ней. И не зря, в посылке обязательно находила письмо от сына...

Первым делом она и бралась за письмо, а мы готовили стол, не мешая ее свиданию с сыном: кипятили чай, резали жесткую копченую колбасу, выкладывали в вазу «лимонные дольки», которые все любили, варенье, пироги с мясом и морковью... Нечаянный пир не обходился без графинчика охлажденной вишневой настойки. Подготовка заканчивалась тем, что я стучал в окно нашему шоферу Володе, которого всегда приглашали, и «праздник» начинался...

Потом, когда Мария Ефремовна тяжело заболела и не могла обходиться без постоянного ухода, ее пришлось уговаривать переехать к сыну в Москву. Ей очень не хотелось ехать. Выросшая в неоглядных степях Заволжья, привычная все делать сама и «как хочу», она самостоятельно жила в двух шагах от Волги в просторной собственной комнате со всеми удобствами.

Идею переехать к сыну, когда еще была крепкой и здоровой, она решительно отвергла и, кажется, страшилась ее. «Не ругайте меня, ребята, - улыбаясь, признавалась она. – Я всю жизнь прожила на земле и возле нее, а у вас придется ездить на седьмой этаж лифтом ... Дома все высоченные, кругом асфальт, землю только в клумбах видать. Народу везде много, одна суета вокруг, да очереди. А здесь, в мое окно Волгу видно. Красота! Нет уж, не соблазняйте меня, прошу вас, дети мои... ».

Переехать в «свою» комнату, в Москву, Марию Ефремовну настойчиво звала и жена Евгения Ивановича - Ванда Рихардовна, из многострадальных российских немцев. Молодая еще женщина, на редкость рассудительная, отзывчивая и ... красивая, поддерживая образцовую чистоту и порядок, превратила квартиру в высотном доме на улице Аргуновская, 10 в «музей». И самым ценным его «экспонатом» в нем, конечно, стал ее дорогой горячо любимый муж, которого она называла просто Женей.

Жаль, что судьба не отвела Ванде долгой счастливой жизни. С болезнью она отчаянно боролась с самой молодости, и всегда оставалась бодрой, работящей и веселой. Но ...

После отъезда Марии Ефремовны к сыну мы с женой остро почувствовали ее отсутствие - нам не хватало общения с доброй мудрой старушкой, порой наивных бесед о предмете ее вечных дум - о сыне, «серьезных» разговоров о политике и неустроенной жизни в России, да и просто стало скучно без радушных встреч и обычных человеческих общений.

За карьерой сына, его продвижением «в люди», мать, многого не понимая, ревностно следила, радуясь успехам, переживала неудачи. Иногда, не стесняясь провалов памяти, звонила по телефону, требуя разъяснить, «что» происходит в стране и в нашем родном агентстве. Она раньше других признала в сыне способного журналиста, каким он действительно и был на самом деле.

Когда-то, как многие матери, собирала и бережно хранила публикации сына, а то, что особенно нравилось, с удовольствием показывала соседям. Особенно дорожила она вырезками из газет, фотографиями, отчетами в печати о пребывании Л.И. Брежнева в других странах мира, которые, как правило, писал ее Женя. Он ведь в поездках за границу официально сопровождал Главу Советского государства. Правда, подписи обычно стояли одинаковые - ТАСС, но мать чутьем, интуитивно угадывала, что этот материал написала рука ее сына - Жени!

В ТАСС, как и в иных правительственных учреждениях, не поддерживались «кухонные разговоры» по «служебным делам», да мать они и не интересовали. Ее больше заботило, как относится к сыну его главный начальник, и радовалась, когда видела отеческую заботу и внимание. Она знала, что в самолете Брежнева у ее сына есть «свое» постоянное место в салоне и в столовой, определенное время посадки и «выхода» на работу. Однако сам Леонид Ильич не любил «палочную» дисциплину, и участники поездок чувствовали себя раскованно, всегда настроенными на внимательную творческую работу, которая проходила по-семейному демократично и по-домашнему просто. Вместе с тем, распорядок и служебные обязанности членами экипажа соблюдались внимательно и строго, без всяких «ЧП».

Всего одна по-человечески понятная нештатная ситуация, бывало, угнетала Евгения Ивановича в поездках с «генсеком». Это соотношение дозволенного и запретного в отношении курения ... Дело в том, что в одно время врачи не разрешали Брежневу курить. Экипаж предупредили об этом и попросили избегать коллективных перекуров, которые практиковались. Леонид Ильич был заядлым курильщиком и тяжело страдал от запрета. Когда же в окружении Брежнева начинались деловые разговоры, и ему становилось невмоготу, он просил начальника охраны подымить возле него «для запаха». Однако и тот вскоре перестал класть в карман любимые сигареты ...

И вот однажды, во время визита на Тихий океан, где проходили военно-морские учения, Брежнев находился со свитой на линейном корабле - и в какой-то момент оказался один - без сопровождавших его военных людей. Он оглянулся и знаком подозвал Иванова, который аппетитно курил на палубе и тихо сказал: «Женя, подойди поближе и подыми на меня». Тот с опаской заговорщика осмотрелся - нет ли поблизости генерала - и начал старательно окуривать Брежнева, стоя возле него плечом к плечу. Этот миг и заметил наш фотокорреспондент Володя Муссаэльян и тут же, на вскидку, пару раз щелкнул затвором фотоаппарата.

Понятное дело, Евгений Иванович не злоупотреблял фотографиями Брежнева, но тут получился несколько фривольный, почти подпольный необычный снимок, где журналист по-приятельски, стоя курит с главой государства, беспечно пуская дым ему в лицо... Редкую фотографию Иванов решил взять на память и, кажется, не напрасно, хотя это может быть и простой случайностью.

Как известно, у Ванды после операции время от времени появлялись проблемы со здоровьем. А большинство начальников не любят, когда подчиненные берут больничные листы. Она работала рядовым сотрудником в министерстве и ощущала неприязнь начальника отдела. А тут Ванда без всякого умысла и согласия мужа рискнула показать редкий снимок закадычной подруге. Та пришла в восторг, всплеснула руками и посоветовала Ванде фотографию «случайно» показать начальнику. «Вот смеху-то будет, - предположила она. - Наш-то увидит и обомрет: сам станет отпускать тебя домой при плохом самочувствии».

Ванда, конечно, запротестовала против такой «аферы», но, видно, слухи о фотографии распространились по отделу, а может быть, начальник сам просто стал добрее и перестал придираться к работнице из-за ее недомоганий.
Кстати, табачную зависимость у Брежнева и я наблюдал лично, еще в дни празднования 25-летия ГДР в Берлине в 1974 году, где был аккредитован на визит в числе корреспондентов мировой прессы. На темно-коричневые пальцы от курения «генсека» обратил внимание прямо на аэродроме Шенефельде, когда он подавал руку советским корреспондентам для приветствия. А на другой день, на военном параде, удивился, как часто и много раз доставал Леонид Ильич большие гаванские сигары, выкуривая их почти до конца. Оттого, видимо, и пальцы были темные, а потом и запрет курения.

Надо сказать и о втором по счету, самом большом «начальнике Жени». Он ему перешел в ТАСС «по наследству». Это Михаил Сергеевич Горбачев. Удивляюсь материнской интуиции: при всем желании, Мария Ефремовна не любила Горбачева и боялась говорить об этом. И видимых причин еще не было - «не любила» и все тут. И не потому, что он предал и продал свою партию, Родину и Россию, тогда еще он оставался главой государства, который притворялся своим, даже патриотом, затеявшим перестройку отживших порядков. К сожалению, люди тогда еще не раскусили нового лидера, его черное нутро, но что-то отталкивало в его облике, было фальшивым, особенно его пустые длинные «речи». Он ведь заболтал перестройку. Это видимо и толкнуло народ к Ельцину. Да и кто мог бы подумать, что главное лицо государства, сам Генеральный секретарь ЦК КПСС, любое слово которого было равно Закону, «замочит в сортире» великую мировую державу - надежду трудящихся всех стран. Вот уж верно в Библии говорится, что «предают только друзья».

Горбачеву, как и Брежневу, Иванов служил верой и правдой - создавая имя, славу или, как теперь говорят, рекламу Вождя, но тот, видно, не оценил стараний журналиста и без всяких на то оснований «кинул», вернее, «подставил» под удар вместо своего помощника. Что же произошло?

В конце 1989 года из канцелярии Президента как обычно в ТАСС доставили доклад Горбачева для распространения в СМИ. В анализе политической и экономической ситуации в Советском Союзе статистические данные приводили за 9 месяцев, а не за 11, как могло быть. «Почему бы нам не привести цифры ЦСУ по свежее?» - спросил Горбачев помощника. Исправили. Дальше пошла детская игра в «Испорченный телефон».

Скандал разгорелся рано утром. Горбачев развернул «Правду», пробежал глазами знакомый текст и обомлел, газета публиковала старые данные. Естественно Михаил Сергеевич взбеленился: «Почему не исправили? Кто виноват?» И все в том же духе. Вызвал помощника ... Вот тут бы ему и признаться, что «забыл» позвонить в ТАСС, еще раз все проверить и исправить, так нет, начались закулисные игры и в результате без вины виноватым оказался ... Евгений Иванович Иванов. Об этом, по настоянию секретаря ЦК КПСС А.Н. Яковлева в «Правде» через несколько дней и было сообщено об «ошибке» ТАСС.

Истории этой до приезда в Москву я не знал и сообщение в газете не читал, но когда увидел Иванова, решил, что он серьезно заболел - так он изменился собой: похудел, на висках прибавилось седины, глаза потухли, в них поселилась душевная тревога ...

В двух словах он рассказал о случившемся, а я попросил его поговорить где-нибудь «не для печати», на что он тут же предложил вечером встретиться у него дома, где мне не раз приходилось бывать.
После злополучных событий прошло довольно много времени, и острота переживаний несколько ослабла, и я раздумывал по дороге в метро, как себя вести, снова будоражить память неприятными фактами или отделаться общими фразами? Предполагал, Евгению Ивановичу, возможно, захочется в свободной обстановке излить свою душу, поплакаться в жилетку, как бывает.

Дома Женя вопреки предположениям в тот день выглядел бодрее, заметно повеселел и вел себя как радушный хозяин. О прошлых событиях говорил мало и вовсе не так, как полагал - без раздражения, укоров и обид. Понял - снова недооценил своего начальника - он оказался выше житейских привычек причитать и жаловаться, а события оценивал как бы со стороны. И итог подвел объективный: что произошло, того уже не повернуть назад и лучше понять - что можно начальству, того нельзя нам, грешным. А искать повод для встреч, чтобы оправдаться в чем не виноват, извините, не для меня, не в моем характере.

Эту позицию в основном поддержал и генеральный директор ТАСС. Мало того, настойчиво советовал скорее выбросить все из головы. Сейчас времени нет тешить самолюбие. Обстановка требует утроить силы и работать, работать и работать. Когда же промелькнул пенсионный рубеж, генеральный Иванова не отпустил, а приказал контролировать решение коллегии по проблемам улучшения работы корреспондентской сети ... Было отложено до других времен и решение об уходе на пенсию.

А лет за двадцать до этих событий в Телеграфном агентстве появился еще один волжанин - Яковлев Виктор Григорьевич - собственный корреспондент ТАСС по Саратовской области и, как это ни странно, снова протеже Алексея Ивановича Шибаева. Четвертый раз в одном поколении!

И если обычно новые сотрудники ТАСС внедрялись в коллектив мирового агентства через годичный испытательный срок, то у меня для статуса ИО собкора не было времени. Пришлось обустройство форсировать на ходу. Спасибо исключение из правил сделали бывший Генеральный директор ТАСС Леонид Митрофанович Замятин и упомянутый уже не раз – А.Л. Шибаев. В телефонном разговоре они посчитали мой десятилетний опыт журналистской работы в областной газете и такой же - в секторе печати, телевидения и радио в обкоме КПСС достаточным, чтобы новую службу в ТАСС начать с нуля. Я же не был уверен, что с обязанностями собкора справлюсь в короткий срок. Однако назад пути были отрезаны, оставалось лишь «рвануть» вперед!

Довольно скоро рискнул самостоятельно передать в Москву первую информацию из Саратова, по схеме, которую подсказали в агентстве. Помню, когда информация сразу вышла в свет, я был безмерно счастлив и просто потрясен: новость передал стенографистке в начале одиннадцатого утром, а в час дня московское радио уже сообщило: «Как передает корреспондент ТАСС из Саратова, сегодня Государственный подшипниковый завод выпустил первую в этом году партию сверхплановых уникальных роликовых подшипников... » Прошло четверть века, но и сейчас помню первый старт в новую жизнь. Последние известия еще продолжались, а я уже позвонил в Москву и с восторгом сообщил о премьере. Заведующий редакцией Борис Грищенко сдержанно поздравил с успехом и с каким-то подтекстом посоветовал рассказать об этом моему наставнику - Иванову. Однако после разговора с Москвой эйфория прошла, а затея со звонками даже расстроила: «Чего это ты расхвастался: теперь информация - твое обычное повседневное дело». И все же каждая публикация, которую читаешь в газете или слышишь по радио и телевидению, вдохновляет и подбадривает: значит, не зря хлеб едим!

Невольно вспоминаю до боли знакомую четкую и как бы не видимую, но очень нужную стране работу ТАСС, где день и ночь трудятся сотни творческих работников, которые пропускают через свое сознание и обрабатывают на телетайпах, дисплеях и на сайтах неисчислимую массу мировых новостей. Информации тут же складываются в тематические блоки и, на семи языках, круглые сутки растекаются по нашей планете. Сколько? Объемы меняются, в зависимости от важности событий; но в среднем поток этот равен 300 полосам большеформатных газет. И никто и ничто не может остановить этот нескончаемый бег или задержать его, как само время!

И что удивительно, эта необходимая государственная работа ведется без нажима и шума, суеты и запарок - все в раз и навсегда установленном ритме – как «вечные» часы ...

Видимо, от важности момента проникаешься каким-то особым человеческим уважением к людям, которые творят, создают и выдают в свет невидимые потоки жизненно-необходимой информации. Без нее не существует ни одно государство, ни один человек на земле. Особенно мне импонирует в ТАСС - традиционная, искренняя не показушная приветливость и доброжелательность на всех уровнях власти. В коллективе всегда чувствуешь как бы сопричастность с тем, что происходит, трогательное товарищество, взаимное уважение друг к другу. И что особенно радует - со временем они не пропадают и не исчезают из обихода ...

Радушные беседы с ребятами, с которыми проработал почти четверть века, навеяли приятные воспоминания и положительные эмоции осенью прошлого года, когда забежал на часок повидаться с товарищами. Вместо этого проторчал в отделах и редакциях ... два дня, наверняка мешая производственному процессу, но никто не выказал ни тени неудовольствия - наоборот легко подключались к разговорам о былом ...

С волнением переступил порог кабинета, который сравнительно недавно занимал мой куратор, наставник, ставший потом мне другом ... Женя, глубоко мной уважаемый Евгений Иванович Иванов - заместитель генерального директора ТАСС. В знакомом кабинете почти ничего не изменилось и новый колорит уже создали другие люди. Нахлынули дорогие сердцу воспоминания первой встречи ...

Хозяину кабинета меня представил начальник управления кадров Иван Матвеевич Герман ... Фронтовик с колодками боевых орденов на груди, он помнил, кажется, всех собкоров страны не только по фамилиям, но и по именам. Знал цену нелегкого нашего труда в регионах, как умел, помогал, в конфликтах всегда защищал «основную силу ТАСС» - корреспондентов на местах.

- Нашего полку прибыло, Евгений Иванович, - пропуская меня вперед, бодро представил кадровик, - претендент из Саратова, познакомься - Яковлев Виктор Григорьевич.
Иванов встал, вышел из-за стола:
- Нас, Иван Матвеевич, знакомить не нужно - мы земляки и «дома» встречались, да и знаком я с его личным делом. - Он ободряюще глянул на меня и сказал главное. - Генеральный уже дал «добро». Оформляйся по всем правилам, заходи еще, поговорим, и - за дело! Работать будем в одной связке ТАСС.

Я облегченно вздохнул и с интересом разглядывал большой кабинет куратора. Массивный письменный стол, на тумбочке светится голубой экран дисплея, где то и дело возникают цифры, знаки, тексты. На маленьком столике в три ряда модные по тем временам светло-желтые телефонные аппараты. При беглом взгляде не успел даже сосчитать больше или меньше, чем приходилось видеть в приемной первого секретаря обкома партии. Особое внимание приковал необычный телефон с красивым цветным рельефным Гербом Советского Союза на вертушке. Мелькнуло в голове: «Кремлевский». Очень захотелось тогда услышать его «голос», но аппарат молчал!

Слышался лишь отдаленный стук работающих телетайпов, в смежной с кабинетом комнатке, дверь в которую была приоткрыта.
- Это наш контрольный центр «обратной связи» - кивнул Иванов, заметив, что я прислушиваюсь к телетайпам. Круглые сутки ТАСС связан с мировыми агентствами и у каждого свой аппарат: У «Рейтора», «Франс-Пресс», «АП», и «ЮП». Кстати, у нас традиционные джентльменские обоюдные соглашения - никогда не критиковать друг друга. Да. Допустимы только ссылки на агентства.

Иван Матвеевич вскоре ушел, и наша первая официальная беседа о структуре агентства и его месте в государственной иерархии страны была для меня полезной и новой. В те далекие так называемые «застойные» времена каждой области в РСФСР и автономной республике полагалось иметь официоз - своего собственного корреспондента ТАСС, у которого была масса обязанностей, в том числе встречать и готовить для газет и телевидения информации о пребывании в регионе руководителей страны. Было удобно всем, не говоря уж о достоверности сообщений. При необходимости делались и развернутые отчеты. Скажем, после пятидневного пребывания в Саратовской области Е.К. Лигачева, посылал в Москву информацию на двенадцати листах машинописного текста. И только для газет «Правда» и «Известия». В остальные же СМИ ушли только анонсы в несколько строк. ТАСС четко регулировал потоки информации с учетом интересов газет, их заказов, и все шло нормально, пока кто-то не отменил официальные сообщения ТАСС о пребывании высоких гостей в регионах. Под видом свободы печати началась полная анархия в организации и передачах информации. Первая неразбериха у нас случилась при посещении Б. Ельциным Саратовской области в 1991 году, которая из-за разночтений закончилась неожиданным международным скандалом.

Речь зашла о предоставлении автономии российским немцам на землях бывшей Республики. Борис Николаевич на вопрос какой-то женщины в совхозе «Осиновский» уточнил, что автономия возможна, когда на территории будет проживать не менее 80 процентов немцев, и тут же намеревался высказать эти важные дополнения телевидению. Я просил его не делать этого, обещал, что в отчете ТАСС все объясню как нужно. Но, увидев на дороге группу людей с протестующими плакатами, президент выступил перед камерой. Телевизионщики это «уточнение» передали, естественно, как сенсацию, да еще в отрыве от всего контекста, и получился разнобой в оценке ситуации.
Министру иностранных дел России потом пришлось ехать в Германию и извиняться за неточности информации о российских немцах.

Тассовская структура в собирании и распространении информации, существовавшая в союзных республиках, сохранилась и в наши дни. Со сменой власти в странах СНГ агентства не закрылись. Не прервалась их творческая связь и с Центром - изменились только содержание работы и статус, как и в самом ТАСС. А название агентства на информационном пространстве бывшего Союза, остались. Скажем, на Украине - Ратау, в Прибалтике - Латинформ-ТАСС, Бета - в Белоруссии, КазТАГ - в Казахстане и так далее. А вот на территории России осталось меньше 70 собственных корреспондентов, потому что сам ТАСС перестал быть правительственным официозом с представителями на местах и больше теперь не делает от имени государства никаких «сообщений» и «заявлений» ТАСС. Хорошо это или плохо? Тассовцам, очевидно, лучше - меньше хлопот и ответственности, тем более во времена ослабления власти, а для пользы дела, конечно, плохо ...

Разве можно безудержную «свободу» считать благим делом? Конечно, нет. Анархия никогда, нигде, никому не приносила пользы и добра. Вот затеять беспорядок и смуту или беспредел - пожалуйста. Для того псевдо-демократы и эксплуатируют «свободу», от которой люди только стонут и плачут.

Не все знают, что теперь и аббревиатура ИТАР- ТАСС расшифровывается по-иному: Информационное Телеграфное Агентство России - Телеграфное Агентство Свободных Стран!

Со временем узнал, что в ТАСС процветает жуткая оперативность, которая постоянно скребет в тебе назойливую мысль - как бы не опоздать, не про пустить важную новость, прошедшее в регионе событие. А надо еще и не отставать от центральных газет, престижно их опередить. Иванов, к слову, рассказал Тассовский анекдот, что «самый лучший вариант оперативности - если ты пришлешь в Москву новость за два часа до пожара, а не после» ....

А когда Евгений Иванович попросил из секретариата мою «творческую папку» из Саратова, где фиксируются все присланные в агентство материалы, время поступления в редакцию, часы выхода новости в свет, оценка качества информации, помню, по-настоящему осознал, какие великие трудности меня ждут впереди. Кроме того, в секретариате готовились месячные печатные обзоры работы собкоров, с рассылкой их по стране.

В какой-то момент даже снова подумал, не зря ли поспешил с выбором новой работы - мне никогда не удастся «вписаться» в число удачливых собкоров и выполнять все требования моих поручителей и ожиданий редакции. Чтобы не уронить престижа саратовца, в конце концов, решил: пробьемся и всерьез занялся доскональным изучением тассовской специфики.

Евгений Иванович с пониманием отнесся к моим сомнениям, но без паники:
- А ты думаешь, спроста у нас практикуется годичный испытательный срок собкорам? Мы не ждем пока от тебя материалов на первую и высшую категорию, однако полагаю, что и «ВК» со временем тебе будет доступна.

Иванов как в воду смотрел - уже в первом году работы неожиданно получил эту вожделенную мечту каждого собкора. Эту самую главную оценку работы мы в шутку называли не «ВК», а наоборот - «КВ», потому что за поздравительной телеграммой о присуждении «ВК» следом, отдельно от гонорарной ведомости, шел довольно солидный денежный перевод - премия, которой с избытком хватало на неплановые затраты, в том числе и на покупку бутылки выдержанного коньяка «КВ» в соседнем магазине «Армения».

Премия, скорее всего, оказалась результатом усвоенного мною совета моего наставника: перед тем, как браться за перо, долго искать тему, тщательно обдумывать, вынашивать в памяти необычный факт, случай или явление, а потом уже дело техники - ярко написать, Тогда я был крепко «заражен» мелиорацией, которая много лет уже велась в области и приковала к себе повышенное внимание. Мелиорация и стала моим «коньком» в сельскохозяйственных материалах, которые успешно выходили в свет, даже на мировую ленту ТАСС.

Новое дело в Саратове пошло не сразу, и если бы не министр мелиорации страны Е.Е. Алексеевский да не первый секретарь обкома партии А.И. Шибаев, неизвестно чем бы кончилась эта в принципе гениальная затея с поливом земли. Когда Волга по каналу наконец пришла в изнывающие веками засушливые степи Заволжья, у мелиораторов сразу же возникла вполне естественная реакция - «кашу маслом не испортишь», которая чуть не погубила многие плодородные степные гектары. Переувлажнение вело к заболачиванию и засолению полей.

Волжские воды вскоре пошли и для водоснабжения городов и деревень отдаленных степных районов. Поехал в командировку за обычной информацией о строительстве водовода, а привез «ВК». О чем? В Новоузенском районе в деревню провели водопровод, куда еще недавно питьевую воду чабанам завозили автоцистернами и продавали по 18 копеек за ведро. А тут стальная магистраль уже подошла к домам степняков. Мне навсегда запомнилось изборожденное глубокими морщинами лицо старого чабана, во двор которому, по трубам, пустили волжскую воду.

Он заплакал и почему-то вспомнил своего деда: он бы «ни в жизнь» не поверил, что при Советской власти настанет такое время, когда в его руках будет полный кран с водой, которой хватит поливать фруктовый сад за домом. Что-то в этом духе я в репортаже послал в Москву, напомнив, что царские экономисты в своих трудах официально называли эти места - «краем без будущего» ...

И хотя каждое «ВК» явление редкое, почти выдающееся, перечислить все их за многие годы моей службы в агентстве трудно. В памяти остались те «ВК», которые так или иначе отмечались на всесоюзных семинарах собкоров в Москве. Вот к примеру: «Стакан пшена - горшок каши!» о стратегическом сырье, выполненный вместе с нашим фотокорреспондентом Юрой Набатовым. Или другой - «Откройте, мистер, ваши часы…» об уникальных стендах по очистке гидравлических жидкостей, изобретенных нашей оборонкой и трижды заслуживших на Международных выставках «Золотые медали». Об одном материале мне напомнил заведующий отделом науки ТАСС Николай Кузьмич Железнов на прошлогодней нашей встрече в ТАСС. Удивительно, он по сей день не может забыть присланный мною в редакцию материал о том, как грустно и своеобразно ответила на «перестройку » саратовская деревня - в ней девушки на посиделках перестали петь свои задушевные песни! А сегодня уже и девушек-то тех в деревне не остается. Такова цена так называемых «реформ с человеческим лицом!»

На фотографии: Саратовские журналисты – сотрудники
ТАСС (справа налево): Юрий Набатов, Александр Сыроваткин,
Виктор Яковлев, Вадим Таланов, Евгений Иванов

В анализах происходящих явлений мы часто ищем или говорим о прямых воздействиях общений друг с другом. Например, можно точно сказать, что идею вспомнить военные подвиги нашего земляка - заслуженного летчика Отечественной войны Бориса Николаевича Еремина - и написать о нем очерк подал мой непосредственный начальник и тоже земляк - Евгений Иванович Иванов. Он собственно дал мне и командировку в Москву, чтобы встретиться и побеседовать с генералом у него дома. Получился интересный рассказ, который был опубликован во многих газетах страны, в том числе в еженедельнике «Ветеран», «В небе над Волгой». Самому летчику после напоминания о нем в печати Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено несколько запоздавшее звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали - «Золотая Звезда».

А вот к решению сделать что-то не стандартное, вернее, необычное о первооткрывателе космоса Гагарине - пришел сам. А если сказать честно, то тоже под влиянием того же Иванова, хотя он об этом даже не знал. Помните немецкие детские игры на нашем телевидении, которые назывались: «Делай как я, делай вместе с нами, делай лучше нас».

Относительно последнего, тут надо еще посмотреть, а вот «делай как я» и подвигло меня к мысли написать, как Иванов, о Юрии Алексеевиче Гагарине, не как о первом космонавте планеты - об этом написано много, а как о литейщике шестого разряда. "Так вышел в ТАСС, а потом и в местной прессе очерк «Гагарин - рабочий парень».
Областная газета об этом хранится в Народном музее Гагарина в Саратове, куда я его отнес по просьбе директора музея В. Россошанского.

Потом ловил себя на мысли, что стараюсь подражать Евгению Ивановичу в манере разговаривать с людьми, в публичных выступлениях на семинарах и летучках. В журналистике охотно перенял у него использование элементов публицистики, когда факты из местной жизни удается поднять выше надоевших региональных проблем. Этому, правда, чаще всего способствовали сами события, которые «прятались» в недрах той же мелиорации. Желание в буквальном смысле слова напоить засушливые степи волжской водой из Саратовского канала завладело людьми всех профессий и сословий. Мелиорацией измеряли поступки и действия населения, порой, даже его ... лояльность.
В мобилизационном угаре в Энгельсе создали специальный Научно-исследовательский институт, ВолжНИИГиМ, в котором собрали талантливых ученых-первооткрывателей новых тем и явлений на грани фантастики. Институт возглавил бывший первый секретарь райкома партии отдаленного засушливого Перелюбского района, кандидат экономических наук Иван Акимович Божко. Он был и участником разработки невероятно простой и спорной технологии полива растений... омагниченной водой, что вело к повышению урожайности кормов, в том числе и кукурузы. Опыты ставились не на делянках института, а в крупных передовых хозяйствах Марксовского и Энгельсского районов.

Опыты уже ушли в Среднюю Азию, а противники полива растений омагниченной водой активизировались, они требовали прекратить «пустой» эксперимент и принципиальный спор о поливе омагниченной водой перенесли в союзный Госплан. Центральные газеты об этом почти ничего не сообщали - видимо, ждали публикаций ТАСС как официального органа. На эту тему я завел специальное «Досье», хотел разобраться и подождать - поддержат ли оппонентов государственные структуры. И тут в Саратов приезжает в командировку Е.И. Иванов. Он согласился с тактикой осторожности, но не одобрил моей медлительности. Поехали в Энгельс, побывали у руководителей института, наконец, в хозяйствах, где ставились производственные опыты. Мы своими глазами видели, что кукуруза под консолями поливного трактора в два-три раза выше контрольных посевов, а убедительных теоретических объяснений явлений роста ни в институте, ни в колхозе «Знамя победы» мы не нашли.

Что делать? Какое принять решение? И тут проявился решительный бойцовский характер Евгения Ивановича, он как бы под свою ответственность брал решение о «раскрутке» идеи полива растений омагниченной водой и дал «добро» на первые аргументированные публикации ТАСС под рубрикой «Идет Всесоюзный эксперимент».

Иванов в Москве интересовался ходом дискуссий в Госплане и по телефону подкреплял меня информацией. Дело кончилось приездом в Саратовскую область группы высоких специалистов во главе с Председателем Госплана СССР Николаем Константиновичем Байбаковым и решением опыты широко поставить по стране, в том числе в России, на Украине и в Молдавии. Мне из института присылали копии официальных отчетов, которые свидетельствовали о том, что «магнитный полив» дело стоящее и если бы не авантюрная «перестройка» сельское хозяйство получило бы значительную экономическую выгоду. Об этом говорит начавшийся выпуск специальных магнитных насадок для садоводов и огородников, которые продаются теперь в магазинах.

И это еще не все. По предложению и согласию Евгения Ивановича - по существу, под контролем руководства ТАСС, у меня вышла серия постановочно-критических материалов о «зажиме» возможности широкого освоения и выпуска еще не известных миру, изготовленных в системе саратовского ВПК уникальных, необычайно эффективных стендов по очистке гидравлических жидкостей, иначе говоря, фильтров для моторного масла. Эти малогабаритные, удостоенные «Золотой медали» на Международных выставках, «Тумбочки на колесах» потрясли читателей простотой конструкций и астрономической эффективностью в работе. Читателей «потрясли», а руководителей Госплана СССР, в адрес которого были предложения, - нет! Хотя изобретением и заинтересовались научные круги.

Однако дальше заявок на покупку отдельных стендов дело не двигалось. В народном хозяйстве Советского Союза явно начинался застойный период. В стране изобреталось много интересного и полезного, но дальше опытных образцов дело не шло - широкого внедрения новинок в производство не было. Иванов договорился с газетой «Социалистическая индустрия» о подготовке специального большого критического материала, в котором мы попеняли Председателю Госплана Н.К. Байбакову за бездеятельность и равнодушие.

Как после выяснилось, опубликованный в «СИ» на первой полосе целый «подвал» об уникальных стендах Николай Константинович даже не видел и не читал. В нашем «крупном» разговоре Байбаков попросил у меня копии публикаций. Предоставил ему не только газету, но и журнал со статьями. Байбаков прочитал, удивился, обещал проблему двинуть дальше, но «воз остался и ныне там». Безразличие поразило меня и умерило пыл моих поисков новинок ...

Говорят, чтобы хорошо узнать человека, нужно с ним съесть пуд соли. Мы с Ивановым пуд съели давно и солью этой ничего уже посолить нельзя. Под солью понимаю трудности, и они, безусловно, были в наших отношениях, правда, бесконфликтные - это скорее были трудности профессионального восприятия друг друга. Уважаю Евгения Ивановича прежде всего как личность не стандартно мыслящую. Так получалось, что после наших встреч, а их за двадцать лет было не сосчитать, почти всегда оставался памятный и для меня полезный след.

В первые дни нашего знакомства Иванов, облегчая мне вхождение в роль собкора и притирания с Главным выпуском, раскрыт «секрет» оформления новостей, которые начинал передавать в Москву. На листке бумаги он нарисовал равнобедренный треугольник и разделил его параллельными двумя чертами на три неравные части.
- Это графическое изображение новости ТАСС, да и других агентств, - начал он объяснение. - Вверху тоже маленький равнобедренный треугольничек, называется «лид» - по-английски «лидер». От слова вести. - Это суть, содержание новости. Ниже на схеме – трапеция – это написанный хорошим языком интересный комментарий новости, а внизу отчеркнуто пространство - это итоги или выводы новости. - Евгений Иванович посмотрел на меня, понятна ли мысль, и объяснил: - Внутренняя структура информации удобна получателям нашей информации, так как без труда ее можно разделить на три части и заверстать в газету. Чаще всего покупатели новостей с телетайпной ленты берут только «лиды» и монтируют их в колонки ...

Иванов заметил, что рассказал мне о структуре новостей с умыслом, чтобы я так и строил информации из Саратова. Это избавит редакторов на выпуске переписывать мои заметки ...

Схема, на мой взгляд, была гениальным изобретением телеграфных агентств, а вскоре я понял, что единая структура новости удобна не только для верстальщиков центральных газет, но и для пишущих информации. Она дисциплинировала меня, избавив от длиннот и лишних ненужных слов. Положительно оценил и врученную мне наставником брошюру с комментированными рубриками, под которыми писал информации в рамках предлагаемых «расшифровкой» тем.

Несколько слов о качестве публикаций ТАСС. Кроме поощрительных, практиковались две отметки на присланных в Москву материалах, которые по тем или иным причинам не вышли в свет. Первая - «РС», что означало «не опубликована по редакционным соображениям» и гонорар за нее не полагался, а вторая - «новость не использована» - «НИ», проще говоря - брак. На моих материалах «НИ» были редкостью (в пределах нормы) и, видимо, поэтому Иванов поручал мне время от времени выступать на всесоюзных семинарах в порядке «обмена опытом». Помню Евгений Иванович и «мама» собкоров - Людмила Ивановна Ермакова обнародовали мой графический метод перспективного планирования неоперативных материалов на предстоящий месяц. Всячески поддерживалось и мое стремление к поискам исторически-знаменитых людей и подготовка очерков о них на ленту ТАСС.

Нужно сказать, что особо одобрялась на новостной ленте публицистика как удачный прием в постановочных материалах, которых становилось все больше и больше. Отмеченные на «летучках» и в обзорах публицистические материалы щедро поощрялись гонорарами, а какие-либо из рук вон «ляпы» обычно накапливались для докладов замгенеральному на семинарах. Как правило, Евгений Иванович не разделывал под орех неудачника, не «убивал» его обидными выражениями, а как бы для разрядки факты подавал в виде шуток. Но на язык «шутника» попадать никому не хотелось. Действенность конструктивной критики была высокая, и обиженных не было. Такой «мягкий» стиль критики устраивал всех и давал результаты.

Мне еще очень нравились и потому хорошо запомнились «мысли в слух» Евгения Ивановича в неофициальной обстановке, когда бывал в гостях у него дома. Как-то в один из праздников собрались на «чашку чая» в его большой квартире на Аргуновской, Журналисты, как давно замечено, даже в домашней обстановке частенько ведут профессиональные разговоры и споры, особенно после двух-трех рюмок спиртного. Так было и на этот раз. В неслужебной обстановке мы называли друг друга по имени и, естественно, на «ты». Так вот Женя немного расслабился и с присущей ему откровенностью спросил:
- Виктор, скажи по совести, как думаешь, ты хорошо пишешь, интересно читателям?
Вопрос прозвучал риторический, а ответ, конечно, он ждал конкретный и правдивый. Я немного опешил и сказал, как думал:
- В последнем обзоре меня похвалили ...
- Э-э, так не годится, не уходи от ответа и не крути, - прервал меня Женя, - обзоры я читаю регулярно, а ты мне скажи, как сам-то считаешь?
- Откровенно? - Если по пятибалльной системе, думаю на твердую «четверку». Знаешь, ведь бывают материалы на первую категорию и «ВК»!
- Вот именно «бывают», - усмехнулся он. - А Виталий Пашин выдает на ленту почти все «шедевры». Согласен?
- Его первенство признаю, - еще не понимая, куда клонит Женя. - Но ведь он писатель и мыслит совсем иначе ... - Правильно. Это и хотел от тебя услышать. Но, считаю, суть в другом - знаю писателей, которым и за тобой не угнаться. - Евгений Иванович немного помедлил, подновил налитые вином рюмки и, будто раздумывая, произнес. - Нам всем, пожалуй, нужно научиться и писать хорошо, и думать по-тассовски!
Я недоверчиво посмотрел ему в лицо и не удержался от реплики:
- Эх, куда хватил! Детективов начитался? Это там разведчики тренируются чисто говорить и «думать» на чужом языке.
Мой собеседник даже глазом не моргнул, не улыбнулся, только решительно сдвинул брови:
- Аналогия интересная и лишь подтверждает мою мысль. - Он оглянулся по сторонам, будто ища поддержки и, твердо нажимая на слова, упрямо добавил. - Думать по-тассовски - удел немногих, для этого надо в совершенстве или хотя бы прилично овладеть публицистикой. Это две стороны одной медали.

И тут до меня дошло: слышу откровенные «мысли вслух» размягченного домашней обстановкой, ищущего новое человека. Его тезисом «по-тассовски мыслить» серьезно заинтересовался. А позднее стал горячим сторонником этой идеи... Элементы публицистики в моих материалах стали присутствовать больше и довольно часто. А сегодня уже не мыслю свою работу как-то иначе.

Не скажу, что встречи за «чашкой чая» превратились в регулярные, нет. Они случались так же редко, лишь в момент моего приезда в Москву на практику «повариться» в коллективе агентства или в командировку за поиском материалов о знаменитых земляках. Однако и товарищеские встречи «за чашкой чая» превратились в семейные - более эмоциональные.

Жена Евгения Ивановича - Ванда сама как-то радушно предложила нам дружить семьями, но и это удавалось не так уж часто, потому что нам с женой нужно было приезжать в Москву. Кстати, она всегда с нетерпением ждала повода поехать в столицу, чтобы навестить сына, который жил и работал в Москве. Мы заранее сговаривались по телефону, и Ванда капитально готовилась встретить нас вкусными закусками и пирогами, которые она прекрасно пекла. Мы действительно знаменито отдыхали вчетвером, и встречи запоминались надолго. Жаль только, что Ванда так и не выбралась на родину - в Саратов, куда мы ее от всей души приглашали ...

Один из наших приездов в Москву был отмечен необычным посещением семьи Ивановых. Встреча намечалась «целевой», с прослушиванием уникальных музыкальных записей на долгоиграющих пластинках, подаренных в большой церковный праздник заместителю генерального директора ТАСС – Иванову самим Патриархом Всея Руси Алексием II...

Нас буквально ошеломила, прямо потрясла духовная музыка, которая звучала на прекрасном проигрывателе высокого класса. В комплекте пластинок оказалась крайне редкая запись малоизвестных песен Владимира Высоцкого в оркестровом сопровождении, что еще больше воздействовало на слушателей. Прекрасная необычная музыка, естественно, взбудоражила нашу неустойчивую нервную систему - она перенесла нас в неведомые дали, словно пригвоздив к дивану. Все притихли, думая каждый о своем ... И вдруг Евгений Иванович изменился в лице и ... горько заплакал. Рыдания на мгновение буквально перехватили горло. Мы растерялись, хотя и поняли, что это реакция не на спиртное - у нас вообще не принято было пить до пьяна. Это был короткий нервный срыв нормального человека с повышенной эмоциональностью. Сейчас говорят - стресс. Разрядка занятого ответственной работой журналиста, который может громко открыто рассмеяться или, не таясь, сбросить при всех переполнявшую его какую-то неизвестную тяжесть ...

Этот взрыв человеческих эмоций не отдалил, а сблизил нас духовно. Мы стали еще лучше и тоньше понимать друг друга и, несмотря ни на что, крепче искренне дружить.
Полагал тогда, что теперь нас ничто и никто не выбросит из седла. Оказалось - ошибся. Перестройка, а потом нелепые реформы все же выбросили из седла, а по большому счету и из активной творческой жизни.


На праздновании Дня Победы в областном доме работников искусств - члены творческих Союзов Саратовской области (слева направо): Александр Иванович Симонов, Аркадий Александрович Богатырев, Александр Иванович Сизинцев, Николай Егорович Палькин, Сергей Иванович Гетманов, Виктор Григорьевич Яковлев, Ольга Тимофеевна Голубева, Вера Михайловна Губер, Михаил Давыдович Исхизов.