ПУГАЧЕВ ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ: В ПОИСКАХ ПРАВДЫ

Практически все, кто попытался изучить и осмыслить протестные выступления в Пугачеве, характеризовали их как «неосознанный», «внезапный», «неожиданный» бунт, «взрыв общественного возмущения». Причем, не осознанным он остается и сегодня, по прошествии определенного времени, как для большей массы протестующих, так и для руководителей органов власти и правопорядка. Ведь до сих пор никто не смог в полной мере понять все протестные настроения и объяснить всю цепочку событий.
Эксперты и специалисты по межнациональным отношениям говорят, что «пока» полная картина не ясна. Затем идут многозначительные намеки на третьи силы. Об этом говорят и чиновники. Пожалуй, сегодня одна из задач власти – найти «провокаторов и подстрекателей». Последних можно примерно наказать, а власть будет реабилитирована. С полной ответственностью могу сказать – не стоит искать третью силу. Протест был стихийным, неуправляемым. Точнее, управлялся по наивным и хаотичным призывам некоторых спонтанно возникших молодежных групп. Все протестные призывы, наивные и иррациональные – к перекрытию трассы, к блокаде вокзала, куда якобы прибудет поддержка,– свидетельствуют о стихийной, неосознанной направленности протеста. Толпа протестующих просто испытывала потребность двигаться в каком-то направлении, подчиняясь некоему протестному инстинкту.
Находясь в среде митингующих в течение трех дней, могу сказать, что грамотных, подготовленных лидеров, способных влиять на людей («подстрекателей») в массе протестующих не было.
Несколько слов о многочисленных попытках изобразить протест как бунт пьяной молодежи. Утверждаю, что это заблуждение, а может быть – преднамеренная ложь. Были люди, возбужденные и наэлектризованные, в большинстве своем – остро неудовлетворенные (психологи характеризуют эти состояния как фрустрацию – острую неудовлетворенность и готовность к непредсказуемой агрессии). Отмечу интересный факт: среди протестующих было много жителей, которым за сорок и даже за пятьдесят. Более половины – женщины, среди которых многие предпенсионного и пенсионного возрастов. Эта часть митингующих часто одергивала молодых людей, которые пытались силой прорваться через оцепления (когда шли перекрывать трассу).
Еще одно важное наблюдение – в толпе протестующих не было ненависти к полиции. Некоторых молодых людей, пытавшихся выкрикивать что-то агрессивное в их адрес, сразу одергивали. Вообще то, что значительная часть протестующих состояла из людей зрелого возраста, из пожилых женщин, во всех протестных митингах было самым надежным сдерживающим фактором.
Кричали громко и часто «выселять!». Но не менее часто и, пожалуй, громче кричали: «Россия! Россия!»
Невольно сравниваю с репортажами об аналогичных зарубежных протестах, когда в полицейских обильно летят камни и коктейли Молотова. В Пугачеве на это не было даже намеков.
Правда, 9 июля, в момент попытки перекрыть трассу полицейские попытались задержать троих протестующих. Это были совсем мальчишки, лет шестнадцати. Их препроводили в полицейскую газель, стоявшую на обочине. В то же мгновение из толпы выделилась большая группа мужчин 40-50 лет. Они окружили микроавтобус, стали требовать выпустить задержанных. Спустя минуту они решительно стали раскачивать машину. Сердце ёкнуло, когда колеса микроавтобуса стали отрываться от земли. Но тут подошел старший офицер и приказал ребят отпустить. Слава Богу!
Странной и необъяснимой на первый взгляд оказалась позиция местных органов власти, законодательной и исполнительной. Только один из местных руководителей – Станислав Сидоров старался выходить к протестующим и хоть как-то отвечать на их острые вопросы (он, кстати, не является местным жителем, приехал из Саратова всего несколько месяцев назад). А депутаты городского и районного советов оказались за бортом событий. Они, местные, коренные жители, растерянно стояли в сторонке и с некоторым удивлением взирали на бунтующую толпу. Почему они оказались в стороне? Что так явно разделило общество и власть в Пугачеве?
Теперь, по прошествии двух недель, можно попытаться найти причины и поразмышлять о возможных последствиях происшедшего. Протест, конечно же, был вызван большой человеческой трагедией, гибелью яркого, красивого и жизнерадостного парня, которого знал и любил практически весь город. Он был любимцем девушек, но не ловеласом, надежным товарищем и другом. В лице его убийцы пугачевцы нарисовали и виртуально размножили потрет молодого чеченца, жестокого и кровожадного. Этакий негативный шаблон, стереотип, созданный в порыве ярости и горя. Таковыми незаслуженно признали всех молодых чеченцев, поселившихся в городе (замечу, что чеченская община города – всего девяносто человек).
Мое трехдневное пребывание в толпе протестующих показало, что в центре конфликта – недоверие к власти и разочарованность в социальной политике. Причем, у каждого из протестующих на первом месте неуверенность в завтрашнем дне, мрачные трагедийные ноты во всех высказываниях: «нас все бросили», «город умирает», «мы все обречены на вымирание», «это геноцид русских».
Наверное, поэтому, из-за непонятного и неостановимого протеста родился миф о том, что есть некая «третья сила». Сила эта представляется скрытой и могучей. Так что властные структуры, прозевавшие протестный взрыв могут сбросить на эту тайную силу (уж очень оперативно создан создан миф о провокаторах и подстрекателях, спровоцировавших народ на бунт) всю тяжесть ответственности. Похоже, что кое-кто из ближнего окружения губернатора Валерия Радаева пытается внушить ему эту разрушительную мысль.
Кое-кто попытался представить эту третью силу в виде дремучих ортодоксальных сторонников тайных группировок, рвущихся к власти.
Забегая вперед, скажу, что представители третьей силы (точнее пыжащиеся стать третьей силой) опоздали, не смогли взять под свой контроль митингующих. Они прибыли в Пугачев 11 июля, когда основной накал был снят, протестующие уже многое поняли, осознали, когда им стало ясно, что возврата в прошлое не будет, ни в каком варианте. Да и вряд ли третьим силам удалось бы втянуть пугачевцев в большую политику.
Постепенно стала выкристаллизовываться скрытая за лозунгом «выселять» картина истинных причин протеста. Напряжение в Пугачеве складывалось в последние годы довольно быстро и необратимо. В 1990-е в Пугачеве, как и по всей России, произошло разрушение промышленности, быстро стали закрываться многие производства. Последним ударом, сломавшим напрочь дышащую на ладан городскую экономику, стала ликвидация вертолетного полка с большой инфраструктурой, подпитывавшей всю экономику и социальную сферу города. А следом за экономикой незримо стали рушиться и нравственные основы человеческого общежития.
Когда мы длинной колонной шли к федеральной трассе по улице Карла Маркса, шедший рядом пятидесятилетний местный житель по имени Виталий указал налево и выдохнул: «Вот здесь и сломались наши последние надежды». На небольшом пятачке летного поля, за оползшими капонирами омертвевшей грудой прижались друг к другу некогда грозные боевые машины – десятка два могучих боевых вертолетов. Сотни пугачевцев служили и трудились в этом полку. Здесь прошли стажировку тысячи отважных пилотов, умело воевавших потом на дальних и ближних рубежах. Теперь, кажется, даже память о славном полку увядает.
После ликвидации авиаполка депрессия накрыла город с головой. Без работы, без надежды на благополучие остались многие пугачевцы. И это, конечно же, стало одной из скрытых причин протеста.
За три дня стояния в толпе протестующих удалось разговорить многих пугачевцев, пришедших побороться за свою правду. Каждый из них вначале на чем свет стоит ругал молодых чеченцев, принесших, по мнению протестующих, с собой криминальные законы в молодежную среду. Но, после первых фраз о чеченском диктате, звучали фразы об умирающем городе, в котором не осталось никаких производств, никаких источников заработка. Вечерами освещаются только две улицы, а после двенадцати город погружается в полную темноту. Затем разговор шел о непомерных тарифах за воду, газ, электроэнергию, о взлетевших до небес ценах на медикаменты и почти полной коммерциализации медицины. Пятидесятилетняя женщина, стоявшая рядом, в порыве возмущения открыла рот и показала раскрошенный ряд зубов, на лечение которых нет денег. У каждого из говоривших была своя боль, свой повод для протеста и своя правда.
Несколько слов о журналистской правде. В этом конфликте саратовские журналисты сыграли огромную роль. Прежде всего, роль громоотвода, роль глубоко сочувствующего слушателя и собеседника. Журналисты, конечно же, подтвердили свою огромную значимость в такого рода событиях. На них смотрели как на защитников. В отличие от структур власти, им верят. Журналисты явно снимали напряжение в толпе протестующих, когда задавали многочисленные, довольно резкие вопросы, добросовестно записывали все протестные высказывания.
Вспоминая о «журналистской» правде не могу не воспроизвести элементы беседы одной группы тележурналистов из Украины (оттуда также прибыли собратья по цеху, рассчитывая на очередную сенсацию). Молодая статная женщина, безусловный лидер в журналистской команде делилась огорчениями. Привожу дословно высказанное ею за соседним столиком в скромном кафе при гостинице, в которой мы проживали:
«Скучно! Без мордобоя не будет репортажа. Эти слабаки на мордобой не тянут. Напрасно мы сюда ехали по этим долбаным дорогам. Теперь рейтинг материала будет ниже чем в прошлый раз – помните о сифилисе и молочнице. Мы тогда рванули!»
Постарался воспроизвести слова молодой коллеги в полном объеме, без изъятий.
Надо сказать, Пугачеву и пугачевцам повезло необычайно в эти дни. Словно невидимая рука останавливала в критические момент вспышки ненависти. В процессе спонтанных митингов никто серьезно не пострадал. Ни одного камня в полицию не полетело. Да и среди митингующих задержанных и наказанных не было. Наверное, в этом бесценный урок для общества и власти пугачевских событий – не дать ярости и ненависти превратиться в акты насилия. Как говорится, Бог спас. И протестующих, и сотрудников полиции, и представителей власти.
Невольно вспоминаются часто мелькающие на телевидении кадры о протестных митингах из европейских стран: массовые потасовки, полицейский мордобой, убийственный град камней, коктейлей Молотова, летящих в ряды стражей порядка. И это – в благополучной, сытой Европе. Не говоря уже о Ближнем Востоке. Число убитых и пострадавших в подобных конфликтах там измеряется сотнями…
В том, что протестные события обошлись без потерь, конечно же, большая заслуга правоохранителей, особенно генерала Сергея Аренина, по сути, руководившего всей операцией. Казалось бы, генерал, прошедший тяжелые войны, работавший долго на Северном Кавказе на самых сложных участках, будет жестко усмирять несанкционированные митинги. Но Аренин нашел самый верный, «мягкий» вариант действий. И как знать, чем бы обернулось дело, если бы операцией руководил другой полицейский начальник. В значительной мере благодаря ему полицейские и митингующие относились друг к другу как минимум спокойно, уважительно. Временами даже с симпатией.
И все же, надо отметить: практически каждый день, каждый час способен был взорвать ситуацию, поскольку любое насилие над протестующими неизбежно вылилось бы в противостояние, заполненное ненавистью и враждой.
К толпе протестующих всегда бесстрашно выходили Денис Фадеев, Валерий Радаев, Владимир Капкаев. Теперь, по прошествии времени, видно, что пик напряжения был 10 июля, когда к митингующим вышли Михаил Бабич и Валерий Радаев. Они смогли увести людей с площади во дворец культуры. Можно критиковать власти нещадно, но следует отметить, что ключевой характер в урегулировании имело решительное обращение к протестующим полпреда в ПФО Бабича, губернатора Радаева, генерала Аренина. Если ранее люди не верили власти, ироничными выкриками опровергали любого чиновника, то убедительный, мощный напор энергичного оратора Михаила Бабича сыграл свою роль, переломил это неверие. Умело, очень деликатно, уважительно и сочувственно к бедам и проблемам жителей Пугачева высказался и глава региона Валерий Радаев.
Интересны и показательны были выступления, вопросы и возгласы из зала. Те, кто постарше, говорили складно и призывно. А вот уровень образованности молодых протестующих из числа тех, кто рвался к микрофонам, был, мягко говоря, намного ниже среднего.
Некоторые молодые люди часто срывались на сленг, строили предложения так, словно в школе им не преподавали русский язык и литературу. Место перед одним из микрофонов узурпировал молодой человек в длинных висячих шортах и обтягивающей майке. Оба предплечья покрыты замысловатыми цветными татуировками. Воспроизведу часть его вопросов:
«Опять же повторяются вопросы, не приняты никаких мер в сторону чеченского народа… Короче – когда будем выселять?» – так молодой, вполне трезвый мужчина, лидер небольшой группы таких же татуированных, одетых по пляжному варианту молодых парней и девушек, задавал вопросы полпреду.
Невольно подумалось: а ведь это наша общая беда в том, что значительная часть молодежи так и осталась за бортом нормального образования, не умеет даже ясно выражать свои мысли.
Михаил Бабич терпел и терпеливо, улавливая чутко реакцию зала, разъяснял: надо вместе искать решения, надо опираться на взаимное доверие. Брал на себя ответственность за выполнение всех обещаний, в том числе гарантий безопасности всем тем, кто принимал участие в несанкционированных митингах, шествиях, попытках блокады федеральной трассы. Говорил убедительно, терпеливо выслушивал, в том числе и молодых людей, владеющих скудным лексическим запасом русских слов.
Теперь можно сказать, что именно та встреча в городском доме культуры и стала переломным моментом всей эпопеи противостояния.
Когда 11 июля в город стали прибывать представители «третьей силы», люди опять пришли на площадь послушать их. Рядом со мной молодой мужчина с черной-жёлто-белой «имперской» символикой щедро раздавал визитки, на которых крупными буквами было выведено «Русский правозащитный центр «Память» и чуть ниже «Бесплатная юридическая помощь, высококвалифицированные юристы и адвокаты». Я вежливо попросил его представиться – Шишкин Виталий. Как-то сам по себе прозвучал вопрос: «А почему вашу партию фашистами называют?» Тут же стоящие рядом женщины с напором стали задавать вопросы в отношении символики, фашизма и политики. Смущенный напором националист ретировался на другую часть площади. Подобное происходило практически на всей площади. Митингующие пугачевцы в этот день убедились: приезжие явно прибыли сюда со своими целями, очень далекими от чаяний жителей города. А потому этот, ставший последним митинг быстро угас, выдохся, словно сдувшийся шарик.
Невольно вспомнился другой случай: в самом начале митинга 9 июля на Соборной площади меня кто-то нерешительно подергал за рукав предусмотрительно надетой ветровки. Это была бабушка, представившаяся Аллой Максимовной. Она почему-то посчитала, что я из законодательного собрания города. У нее был свой большой и серьезный повод для протеста: безумно дорогая вода, подающаяся в частный сектор. Бабушка рассказала, что за воду приходится платить аж сорок два рубля за кубометр. Для нее это настоящее разорение, поскольку овощи и фрукты, выращиваемые на небольшом приусадебном участке, становятся из-за дорогущей воды намного дороже, чем на рынке.
На следующий день протеста ко мне подошла уже довольно большая группа пенсионеров. Это были соседи той самой Аллы Максимовны. Для всех их ценовой беспредел при ничтожных пенсиях и высоких коммунальных платежах, плате за электроэнергию, газ просто не оставляет возможности жить нормально.
Тогда мы принялись прямо на месте составлять жалобу в администрацию Пугачева с тем, чтобы публично опротестовать в суде ожидающийся отказ властей и добиться возврата незаконно оплаченных средств. Вокруг собралась группа интересующихся. Узнав о сути наших петиций, группа быстро таяла. Большинство все же привлекала романтика национального протеста, когда можно прокричать надрывно по поводу «геноцида русского народа».
Взгляд изнутри показал: каждого из протестующих на митинги выводил свой протест, своя правда. Но если бы в толпе работали люди, умеющие сочувствовать, умеющие понять суть протеста а затем объяснить людям, куда эту энергию протеста направить, тогда наверняка ситуация была бы совсем другой.
Мне, как представителю гражданского общества, задавали много неудобных вопросов. В ответ я пытался говорить о том, что очень важно всем нам – чтобы протест был осознанным, чтобы люди понимали, чего хотят. Более того, очень важно, чтобы протест не ослеплял. А для этого необходимо, чтобы в гневную толпу вовремя попадала настоящая группа поддержки протестующих, которая помогала бы людям не срываться в пропасть ненависти…
Один из журналистов подошел ко мне и с юношеским максимализмом спросил, почему я уговариваю людей искать мирное русло, мирные решения конфликта, да еще переговариваюсь дружелюбно с полицейскими. Я ответил просто: у меня есть дети и внуки и я очень заинтересован в их будущем, прежде всего в том, чтобы мы все научились мирно решать самые трудные вопросы. И это в том числе – мой глубоко личный интерес, моя ответственность перед детьми и внуками. Убежден, что гражданское общество, сильное и самоотверженное, призвано находить пути разрешения самых драматических коллизий нашего государства. Это, пожалуй, его основное предназначение.

Александр Зуев, президент СРОО «Саратовский источник», главный редактор журнала «Народы Саратовской области»

Источник: журнал "Общественное мнение" 22 июля 2013 г.