На сайте Союза журналистовРоссии опубликовано интервью Президента Фонда защиты гласности Алексея Симонова

На прошлой неделе министерство юстиции РФ внесло одну из старейших организаций, занимающихся помощью российским журналистам — Фонд защиты гласности (ФЗГ) в список некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента. Всего же в «черный» список Минюста попали уже 104 российских НКО, часть из которых безуспешно пытается оспорить свой новый статус, а часть просто закрывается. Об истории ФЗГ, что происходит в российском правозащитном поле, в чем состоят претензии к ФЗГ и будет ли фонд добиваться снятия с него ярлыка «иноагента», в интервью онлайн — журналу «Черника» рассказал президент фонда Алексей Симонов.

– Алексей Кириллович, ФЗГ – старейшая правозащитная организация в России. Что же послужило толчком создать фонд и как вы начинали?

– Скажем, одна из старейших. Не будем настаивать на том, что она старейшая, потому что «Мемориал» образовался раньше чуть-чуть, но мы тоже уже не молодые, в следующем году фонду исполняется 25 лет, это серьезный срок. А толчком послужили события в Риге и в Вильнюсе в 91 году. Мы еще не ощущали себя отдельной державой, мы еще внутренне отвечали за всех и то, что происходило на западных окраинах Советского Союза, вызывало глубокое разочарование. Особенно деятельность СМИ по освещению тамошних событий. Очень не хотелось, чтобы СМИ вернулись на советский путь. И мы решили объявить бойкот Центральному Телевидению по поводу его чудовищного отражения этих событий. В объявлении о бойкоте мы говорили, что призываем и работников Центрального Телевидения присоединиться к нему. Но люди, которые трудились на телевидении, могли потерять работу из-за этого. Решено было создать какой — то фонд, который будет их содержать, хотя бы то время, пока они уйдут из эфира в знак протеста против этого безобразия. И 6 июня 1991 года мы собрали пресс-конференцию, на ней было озвучено, что нужно создавать фонд. Собственно, так и родился Фонд защиты гласности.

Сказать, что мы тогда поставили себе целую программу, было бы большим преувеличением. На той пресс-конференции нас атаковал Павел Гусев, он тогда уже руководил «МК». «Почему вы назвались Фондом защиты гласности? Нужно называться Фондом защиты слова», — кричал он. Я ему ответил, что из скромности. Что такое свобода, я тогда не понимал, а что такое гласность и как ее можно защищать, я примерно представлял. Вот с этого мы и начинали. Тогда, на излете советского периода все были достаточно богатые, у СМИ и союзов были деньги, и на фонд охотно скидывались. В общем, начинали мы нахально, но не определенно в смысле обязанностей. Поэтому в первый год мы провели некоторую инвентаризацию, выясняя, кто погиб из журналистов в последние годы. Оказалось, что таких шесть человек, из них было двое латышей. Стали выяснять, как они погибли, их семьям начали помогать, деньги у нас тогда на это были.

— А сейчас ФЗГ помогает только российским журналистам или всего СНГ?

– Сейчас мы работаем только в России. Все уже давно живут по своим законам, а вторгаться в дела другого государства мы не можем. Еще в 92-м году мы очень много работали с Таджикистаном, когда Рахмонов пришел к власти, и произошел переворот. Тогда оттуда бежали более 20 журналистов, у них не было официального статуса в России, и мы много им помогали. А сейчас заниматься всерьез чужими делами не хватает ни пороху, ни денег, да и авторитет у нас уже не тот, который был когда-то.

— Можете вспомнить какую-нибудь свежую историю, когда вы помогали журналисту или семье журналиста?

– Семьям мы помогать не можем, у нас на это нет денег. Раньше, когда с финансами было все в порядке, у нас был целый ряд проектов, был специальный человек, который занимался этим, это была моя сестра Маша. Мы вырастили в семьях детей, которые остались без отцов. Но это было давно. А сейчас, из тех, кому мы помогли в последнее время… У «Новой газеты» возникла нужда спрятать за рубеж одну из своих корреспонденток, потому что здесь ей было находиться опасно. Мы бились за то, чтобы она получила визу в Англии. Но она ее не получила. Был большой дипломатический скандал, мы порвали отношения с английским посольством, несмотря на то, что мы являемся их «агентами», как сейчас говорят. Точно так же порвали отношения с канадским посольством. Туда надо было отправить девочку учиться на журналистику. Четыре раза они подавали заявку на визу, и четыре раза им отказывали. Этим тоже занимались. А так, по большому счету, мы стали авторитетным посредником, мы вышли на авторитетный уровень, нас практически все знают. И мы можем помочь путем передачи документов практически на любой уровень. Также проводим занятия в школе расследовательской журналистики и ведем дайджест новостей о проблемах журналистов практически на территории всей России.

– Какие наиболее влиятельные международные организации в данное время сотрудничают с фондом?

– Мы практически женаты на Комитете защиты журналистов. Наш бывший сотрудник женат на сотруднице этого комитета, которая занимается странами бывшего СССР. Так же у нас давняя и хорошая дружба с «Репортерами без границ». В свое время ее возглавлял Робер Менар, который и создал эту организацию. Он приехал в Москву с предложением, что бы ФЗГ стало отделением «Репортеров без границ» в России. Мы подумали и предложили им стать отделением ФЗГ во Франции. Мы на этом не поссорились, но разошлись. Тем не менее, отношения у нас прекрасные. Не далее, как вчера, он прислал нам письмо с предложением о помощи в связи с последними событиями.

– Теперь о последних неприятных событиях. Минюст объявил вас «иностранными агентами». Какая была официальная версия, чтобы включить ФЗГ в «черный» список агентов?

– Вот, они у себя на сайте отмечают: «Проведение публичных мероприятий и формирование общественного мнения». Они обвинили нас в том, что мы вместе с Фондом поддержки расследовательской журналистики — Фонд 19/29, возглавляемым Григорием Пасько и тоже немного ранее объявленным «иностранным агентом», проводили мастер-классы для журналистов-расследователей. Второе обвинение Минюста совсем уже за гранью. Оно касается дайджеста, который мы выпускаем раз в неделю и в котором было написано, что министр одного из городов выгнал из своего кабинета журналистов, пришедших к нему брать интервью. И это было приведено в качестве доказательства того, что мы занимаемся политической деятельностью.

– Были какие-нибудь отклики от организаций на такое решение Минюста?

– Да, уже более ста заявлений от различных общественных организаций, как у нас в России, так и из-за рубежа, сделали заявления в нашу поддержку и с требованием исключить Фонд защиты гласности из реестра «иностранных агентов». Союз журналистов России тоже сделал такое заявление.

– Намерен ли Фонд защиты гласности оспаривать решение Минюста в суде и продолжать работу?

– Непременно, мы будем отстаивать свои права, и будем отстаивать свою позицию в суде, несмотря на то, что на сегодняшний день нет ни одного примера, когда суд встал бы на сторону НКО и остановил административное рвение министерства юстиции. А работать мы естественно будем.

Беседу вел Алексей Владимиров

http://www.ruj.ru/_news/7698/#.VlwY1tLhCUk - ссылка на источник информации