На сайте ИА "Взгляд-инфо" 3.04.13 г. опубликован диалог министра информации и печати Р.Ю.Чуйченко и председателя реготделения СЖР Л.Н.Златогорской

Лидия Златогорская и Роман Чуйченко о ритуальных жертвах, провокациях и кризисе жанра



Периодически возникают разговоры по поводу целесообразности содержания целого министерства информации и печати Саратовской области. Для многих является загадкой вопрос о том, чем же оно занимается, какие проблемы решает за счет налогоплательщиков. Новые герои "Парных несогласных" уверяют – в отсутствие честной, открытой и полной информации возникает вакуум, который порождает непонимание, недоверие к власти и другие негативные моменты. Развитие гражданского общества невозможно там, где информационную политику формируют слухи и домыслы. Избежать таких проявлений в саратовском медиапространстве пытаются министр информации и печати Роман Чуйченко и председатель Саратовского регионального отделения Союза журналистов России Лидия Златогорская. Насколько у наших собеседников это получается, можно отчасти понять из их беседы и тех вопросов, которые их волнуют. Герои публикации "Взгляда-онлайн" озвучили свою позицию по поводу информационных войн, закрытия печатных СМИ, деградации журналистского профессионального сообщества, зависимости районных газет от муниципальной власти и других наболевших тем.

Поможем чем можем

– Роман Юрьевич, сейчас актуальный и важный вопрос, который я хотела бы обсудить, это подведение итогов конкурса по областной программе развития партнерства между властью и СМИ. На мой взгляд, в условия проведения конкурса надо вносить коррективы. В этот раз мы столкнулись с огромным количеством конкурсных работ и проектов. На 30 миллионов рублей выделенных средств сумма заявленных проектов на порядок больше и составляет более 200 миллионов рублей. Фактически получится, что из семи проектов выиграет один. При оценке того или иного проекта я, как член комиссии, делала упор на творчестве, на том, поможет ли он развитию качественной, ответственной, этической журналистики. Я прекрасно понимаю, что правительству и министерству информации и печати необходимо выстраивать партнерские отношения со средствами массовой информации, но и нивелировать творческое начало конкурса нельзя. Уже идут дискуссии по этому поводу, есть даже какое-то давление на членов комиссии. Может быть, стоит ограничивать количество конкурсных работ? Вы видите в этом проблему?
– Лидия Николаевна, проблемы никакой нет, в том смысле, что это слово, как мне кажется, здесь неуместно. Просто есть ряд вопросов, которые необходимо решать. Областной целевой долгосрочной программе (ОЦП) по сотрудничеству правительства Саратовской области и СМИ уже более десяти лет. Эта программа является традицией нашего региона, потому что мы первые в России, кто начал ее проводить. Нужно понимать, зачем она была нужна тогда, когда она создавалась, и зачем она нужна сейчас. Условия, в которых мы находимся в данный момент, изменились. Начнем с того, что десять лет назад не было такого количества СМИ, которые претендовали на поддержку правительства, которое есть сейчас. Существовали районные газеты, степень управления которыми со стороны министерства была гораздо выше, потому что их значение было гораздо больше. Интернет-СМИ были практически не развиты. По большому счету тогда имелось только одно интернет-СМИ – Sarbc. Оно с финансовой точки зрения особо ни на что не претендовало, позиционировало себя несколько самодостаточно. Sarbc до сих пор продолжает декларировать себя не как новостной портал, а как совокупность сервисов, для которых новостная лента является скорее обслуживающим, вспомогательным элементом. Насколько я помню, вторым серьезным, с определенными амбициями информационным интернет-ресурсом стал "Саринформ". Сейчас влиятельность сектора интернет-СМИ выросла на несколько порядков. Но при этом на интернет-СМИ у нас до сих пор выделяется всего один миллион рублей. Это лишь одна тридцатая часть средств, то есть три с небольшим процента. Телекомпаний тоже стало больше.
– Естественным образом увеличилось и количество участников программы, о которой мы говорим.
– Я предполагаю, что в свое время эта областная целевая программа была, во-первых, формой поддержки счетного количества СМИ, входящих в партнерский пул правительства, а во-вторых, возможностью решать задачи, которые невозможно было решить в рамках статей бюджета. В те времена Саратовской областью руководил Дмитрий Федорович Аяцков, у которого была достаточно интенсивная информационная стратегия. Сейчас, на мой взгляд, ОЦП превратилась в какую-то ритуальную жертву журналистскому сообществу. По большому счету суммы, которые выделяются по программе в условиях удорожания жизни, роста инфляции, никак не влияют на информационную политику средств массовых информаций, не оказывают существенного влияния на их бюджеты. Можно сказать, что уже два конкурса прошло под моим руководством, я не помню, чтобы хоть один победитель, а их достаточно много, остался абсолютно доволен результатами конкурса. Я, конечно, преувеличиваю, есть люди, которые не имеют претензий…
– Всегда есть недовольные…
– Что значит всегда есть недовольные?! Они не просто есть, их большинство, на мой взгляд. Те, кто получил значительные по сумме гранты, остались недовольны, потому что они рассчитывали на большее, а те, кто получил меньше остальных, недовольны самим этим фактом. Безусловно, я готов думать о внесении изменений в условия программы и готов обсуждать это.
– Получается, главная функция программы – помощь журналистскому сообществу – сейчас не столь ощутима, что и смысла в ОЦП особо нет?Необходимость проведения программы сейчас вызывает вопросы?
– Если говорить с утилитарной, прагматической точки зрения, фактически сейчас ОЦП выполняет функцию взаимодействия правительства с телеканалами. С одной стороны, есть регионы, где созданы свои партнерские телеканалы, поддерживаемые исполнительной властью, так называемые "собственные кнопки", к примеру, в Тамбовской, Свердловской областях. С другой стороны, есть регионы, где в свое время этого не сделали, хотя была возможность разработать телевизионную частоту, и финансовая ситуация в целом по стране позволяла это сделать. Сейчас это практически невозможно. Но органы исполнительной власти должны выстраивать массовые коммуникации, вести диалог с обществом. Иначе люди, не имея достаточной информации о деятельности правительства, начинают пользоваться домыслами, слухами, интерпретациями, комментариями СМИ, которые находятся в партнерских отношениях с другими субъектами. Власть ощущает неизбежную потребность выстраивать диалог, прежде всего, посредством телеканалов с массовой аудиторией. Смысл ОЦП, который сейчас очевиден, заключается именно в выстраивании отношений с телеканалами. Поэтому, кстати, возникает такой не то что дисбаланс, а такая пропорция распределения средств в пользу телевизионных каналов. Это, как я уже сказал, прагматическая сторона вопроса. Творческая составляющая тоже, безусловно, важна с точки зрения повышения общей культуры нашей отрасли, но в силу объективных обстоятельств надо доказывать, что она в числе приоритетных.
– Я очень ценю вашу откровенность. Вы на самом деле называете вещи своими именами. Но, я напомню, когда мы разрабатывали первую областную целевую программу со средствами массовой информации, делали упор на социальных проектах, которые в обычной жизни остаются вне внимания журналистов. Например, тогда информационный прорыв получила проектная линия "Доступная среда для людей с ограниченными возможностями". Можно сказать, что благодаря областной целевой программе в Саратовской области впервые заговорили об этой теме. Особенно приятно, что она сейчас уже достаточно широко освещена в СМИ и в какой-то степени даже стала модной. Общество обратило внимание на проблему. На что сейчас делается упор?
– В министерстве информации и печати постоянно ведется работа над изменением номинаций. Уже на сегодняшний момент есть огромная пачка предложений о том, какие номинации включить в следующую программу. Мы абсолютно формально собираем такие предложения со всех министерств и ведомств. Безусловно, большая часть из них остается за кадром, потому что невозможно включить в программу их все. Могу вас заверить, что любая плодотворная идея от вас, или от Общественной палаты, или от кого бы то ни было, будет рассматриваться. У нас нет установки "быть глухими".

Информатор или провокатор?

– Распределение грантов всегда связано с какими-то скандалами, чаще всего раздутыми на пустом месте. Один из них косвенно затронул меня. Речь идет о неадекватной, на мой взгляд, реакции сотрудников газеты "Время" и ее редактора Петра Николаевича Красильникова на какие-то рабочие моменты при проведении конкурса социальных проектов. Напомню, возник вопрос о возможном закрытии газеты и в связи с этим – о целесообразности участия проектов издания в конкурсе. По этому поводу вышла даже публикация в "Общественном мнении", где Петр Красильников обвинил меня в том, что у меня предвзятое отношение к изданию, что я "проипатовская" и т.д. Как вы считаете, можно ли как-то избежать такого недопонимания при распределении грантов?
– Этот конкретный случай, на мой взгляд, – не что иное, как межличностные моменты. Я это не хочу даже комментировать, потому что я очень хорошо отношусь к Петру Николаевичу Красильникову и ценю эти отношения. Я знаю, что он достаточно болезненно относится к любым сомнениям в жизнеспособности, необходимости существования газеты, которой он руководит. Вы это ощутили на себе.
– Это была психическая атака на меня. Я абсолютно невинно задала вопрос журналистке – представителю редакции газеты "Время", которая докладывала о своих проектах.
– Петр Красильников просто прислал молодую, неопытную девушку, которая, видимо, склонна к разного рода провокативным обобщениям. Мы помним, что в Москве на одной из пресс-конференций она тоже что-то натворила. Здесь, как я понимаю, не важно, как вы задали вопрос, а важно, как именно она его впоследствии интерпретировала. С одной стороны, это молодость и отсутствие опыта. С другой стороны, журналист – это все-таки провокатор, это одна из его ролей. В этом случае девушка отточила свое профессиональное умение на вас.
– Я, конечно, от Петра Николаевича не ожидала такой "отрыжки" прошлых войн. Деление регионального Союза журналистов на условно "ипатовскую", "радаевскую" или еще какую-либо структуру бессмысленно. Я как председатель Союза никогда ни чьей не была. Мы как общественная организация действительно работаем с органами власти, ищем компромиссы, общую точку зрения, но не более того. На самом деле топор войны уже давно зарыт.
– Давайте не будем это дальше обсуждать, потому что Петр Николаевич – один из самых талантливых, заметных, авторитетных журналистов. Если мы имеем дело со звездами, мы должны понимать, что у них есть право на определенную эмоциональность.
– Если отбросить возникшее между нами с Петром Николаевичем недопонимание, то меня как председателя Союза журналистов, безусловно, волнуют слухи о закрытии газеты "Время". Вы что-нибудь знаете об этом?
– "Время" будет выходить. По моим данным, редакции понадобится около месяца на перезагрузку. Я не готов говорить о том, возникнут ли какие-то изменения в кадровом составе или редакционной политике. Что гадать, нужно подождать немножко и увидеть. Вопросы надо задавать самим членам редакции, ее учредителям. Могу сказать, что они пока предпочитают сохранять интригу, поэтому ничего не комментируют. Давайте им подыграем и подождем.

Золотое время бумаги

– Не кажется ли вам, что закрытие газет – это уже тенденция? На ваш взгляд, это связано с возрастающим количеством и, возможно, влиянием интернет-СМИ?
– Я уже многократно высказывал свое мнение по этому поводу. Дело не в том, что возрастает влияние интернет-СМИ. В Саратове есть определенные предпосылки, искушения истолковать ситуацию в данном ключе, хотя на самом деле это не совсем так. Парадокс и особенность развития саратовского медиапространства – огромный переизбыток печатных СМИ. Это отмечают абсолютно все гости нашего региона. Я два года работал в Свердловской области. Регион по численности населения больше Саратовской области почти в два раза. В областном центре живут один миллион четыреста тысяч жителей. Свердловск – это практически два Саратова, там гораздо больше финансовых возможностей, но при этом существуют всего два региональных издания. Одно принадлежит областной власти, другое курируется мэрией областного центра. Все остальное – франшизы федеральных изданий. Конечно, на свердловском медиапространстве гораздо больше глянца, больше интернет-изданий, телевизионных каналов. В Саратовской области ситуация возвращения печатного формата к оптимальным размерам воспринимается как вымирание газет. Однако это естественный процесс, который рано или поздно должен был случиться, просто маятник сначала качнулся в одну сторону, а потом в другую.
– С чем, на ваш взгляд, был связан бум создания печатных СМИ в Саратовской области, появление большого, непропорционального, как вы говорите, количества газет по сравнению с другими регионами?
– Я думаю, что на это просто мода была в свое время. Если в Свердловской области порядка десяти крупных финансово-политических, промышленных центров влияния, то у нас значительно большее количество финансово-политических проектов, которые на порядок меньше по масштабу. Им, наверное, было проще запускать газетные проекты. С середины девяностых до середины нулевых годов было золотое время для создания газет. Фактически через печатные СМИ шла переписка между какими-то влиятельными финансово-политическими субъектами. Иметь коллективного организатора, агитатора, пропагандиста – это местная традиция. Наверное, телеканалы – это слишком долгосрочные вложения, а интернет-СМИ в эпоху, когда все это происходило, были еще не развиты.
– Я тоже хочу по этому вопросу озвучить свою позицию. Дело в том, что создание газет связано не только с финансовым или политическим интересом, это не просто забавная игрушка. Вы вспомните, с принятием закона о СМИ в 1991 году наблюдался бум роста СМИ. Я, например, зарегистрировала экологическую газету "Набат", которая издавалась практически двадцать лет. Это общественно-политическое издание родилось на базе интереса к экологической теме, которая была до того закрытой. Мы про экологию не писали и ничего не знали. Что произошло в итоге? На фоне огромного количества других изданий и на фоне того, что после раскрытия страшных безобразий, которые происходили с природой, в принципе ничего не менялось, я просто перестала выпускать эту газету. Где сейчас журналистика, которая связана не только с отражением того, что происходит, но и с глубокой постановкой проблем и путей их решений?
– Мы, может быть, оставляем за кадром тему и рискуем оказаться непонятыми нашими читателями, создать информационные риски, когда не говорим о том, что Саратовская область – регион с большим культурным потенциалом, который в исторических условиях действительно сформировал не столько спрос на информацию, на социально важные темы, сколько потребность выражать позицию по ним. Если мы рассматриваем информацию с производственной, рыночной точки зрения, то общеизвестно, что в экономике главное не произвести продукт, а сбыть его. Когда газеты появлялись массово, когда номенклатура плодилась, видно, полагалось, что сбыть их достаточно просто. Читатели – это, как правило, одна и та же достаточно ограниченная аудитория. Не было потребности обрести массового читателя. Я позволю себе сказать, что большинство газет создавалось для того, чтобы вести диалог буквально с несколькими людьми, иногда адресатом мог быть один человек, к примеру, губернатор или мэр областного центра. В итоге газеты были ограничены по объему, тиражу, потому что не было потребности сбыта. Сейчас интернет-издания фактически безадресные, рассчитанные на массовую аудиторию. Для них важны такие критерии, как количество цитирования, посещаемости и так далее.
– Понятно, они стараются как-то себя продвинуть. Как вы считаете, это реальные показатели влиятельности, популярности интернет-ресурса?
– Это вопрос не ко мне, это вопрос веры. Критерии должны быть, конечно. Я как человек, который тоже работал в интернет-СМИ, понимаю, что есть технологии работы со счетчиками, что мониторить пространство – это не проблема. Другое дело, о чем говорит, к примеру, индекс цитируемости? Это же крайне сомнительный показатель. Вспомните старуху Шапокляк, которая говорила, что хорошими делами прославиться нельзя. Это с одной стороны. С другой стороны, показатель посещаемости. Как мне кажется, вдумчивый, неслучайный, заинтересованный читатель пройдется по всей информационной интернет-поляне, потому как это несложно, не надо тратить время, деньги и скупать в киосках все газеты. Я помню, когда работал пресс-секретарем у губернатора Дмитрия Федоровича Аяцкова, каждое утро покупал газеты за свой счет. В семь утра приходил в киоск, скупал все, что есть. Если делать это каждый день, то в пересчете на месяц выходила ощутимая сумма.

"Стыдно за профессию"

– Мне кажется, здесь еще кризис жанра в широком смысле слова. Журналисты издания, учредители "подрастерялись". Должна же быть у каждого издания своя изюминка. Мало кто такой изюминкой делает упор на качественную журналистику, все больше – на информационные войны. В них, как ни странно, выигрывают все – даже те, кого ранят. Важно быть в кадре, как говорит Александр Соломонович Ландо. Когда войны нет, тяжело становится воссоздавать разрушенное хозяйство.
– Ломать – не строить, это же известно.
– Я думаю, война еще должна закончиться в головах людей. Некоторые до сих пор были бы рады за что-нибудь зацепиться, раздуть скандал, потому что это легкий жанр. Это так же, как артистам легче играть негодяев, чем положительного героя.
– Дело в том, что тяжело жить без врагов.
– Не надо их искать. Я вчера бегло прочитала в интернете результаты поездки уполномоченного по правам ребенка в РФ Павла Астахова, и мне стыдно стало за нашу профессию и за наших журналистов. Как много они посвящают внимания тому, как выглядит губернатор, кто претендует на его роль, кто кого "подсиживает". Целый пласт информации об этом. Неужели нельзя заглянуть в каждый приютский дом, написать глубокий аналитический материал о проблеме детей, оставшихся без родителей. Любой из наших сайтов открываешь и видишь заголовки: "убили", "изнасиловали", "выпрыгнул", "сломалось", "сгорело". Жизнь более интересная, более цветная, в ней не только черное. Опять же, возвращаясь к конкурсам, они могут стимулировать журналистику, а не только лояльное отношение к власти, не только способствовать продвижению конкретного губернатора.
– Во-первых, речь идет не о продвижении губернатора, а об информировании людей о том, что делает власть, потому что в отсутствии информации начинают расти домыслы, слухи и сплетни. Мы только что говорили о деградации профессиональной среды, у нас действительно все свелось сейчас к слухам, к домыслам и репортажам. Все труднее становится встретить качественную корреспонденцию, очерк, зарисовку, интервью. Это по большому счету забытые жанры. Во-вторых, вы сказали, что в свое время сделали пилотный проект по доступной среде. Сейчас он стал определенной федеральной парадигмой. Так же и в случае с приездом Павла Астахова. С одной стороны, визит одного человека, пусть даже влиятельного, компетентного в своей сфере, – это равносильно комете, которая мгновенно пролетела, она мало что может изменить в системе. С другой стороны, это действительно позволяет по-новому взглянуть на те вещи, которые стали для нас обыденными. Дело в том, что отношение к сиротам, к детям, которые оказались вне семьи, надо менять. Спасибо Павлу Алексеевичу, что он приехал и всех нас встряхнул. Не согласен с вами, что журналисты как-то не так отработали, они были обречены обработать информацию случайным образом, потому что сама тема еще не вошла в них, в их сознание. Парадокс заключается в том, что мы считаем нормальным, естественным, совершенно заурядным моментом само существование интернатов. Я был в Туве, там нет сирот, там просто не принято отдавать детей в интернаты. Если кто-то остается без родителей, то их берут родственники, соседи, даже незнакомые люди к себе домой, в свою семью. Мы просто привыкли – еще с двадцатых годов, когда после революции и Первой мировой войны был рост беспризорности, – к созданию интернатов. Есть дети в семьях, а есть дети в приютах – мы привыкли к этому и считаем нормальным, а это ненормально. Надо искоренять это отношение. Мгновенно повлиять на ситуацию и изменить сознание людей к проблеме невозможно.

Местные князьки

– Роман Юрьевич, есть тема, на которую мы точно можем повлиять. Она касается ситуации с муниципальными СМИ. Совокупный тираж районных городских газет равен совокупному тиражу областных газет. То есть это серьезный сектор, и он доходит до жителей. Есть районы, где в каждой семье выписывают газету. Но нам сейчас немедленно нужно бить тревогу по поводу того, в какой экономической, правовой зависимости находятся "районки" от учредителя, и, прежде всего, от органов местного самоуправления. Их организационно-правовая форма – муниципальное унитарное предприятие (МУП). Они подпадают под действие нового федерального закона о закупках и размещении услуг, то есть с 1 июля они должны обозначить свои потребности в закупках, перечень услуг. Это дополнительная, разорительная во всех смыслах морока для них. Например, надо будет разместить заказ на типографские услуги, скажем, в калининской газете, а самую низкую цену предложит, предположим, алгайская типография. Получается, неизбежно возрастут расходы. Это одна деталь, которая иллюстрирует проблему. Я считаю, МУП – это удавка. В такой форме организации ничего не принадлежит редакции, хотя некоторые газеты существуют уже более девяноста лет. За это время, выходит, издание ничего не заработало, все принадлежит муниципальному унитарному предприятию. Если разобраться, то даже ручка, которой работает журналист, не его. Он скован по рукам и ногам и зависит полностью от муниципальной власти, которая без объяснения причин может снять директора или редактора с должности.
– Но такого же не происходит!
– Не происходит только потому, что мы активно воюем. Кстати, министерство информации и печати стоит на стороне редакторов, но никто не застрахован от самодурства новых князьков, которые приходят туда.
– Да ладно, сейчас практически нет никаких самодуров.
– Тогда давайте вспомним ситуацию с татищевской районной газетой.
– Я несколько раз разбирал ситуацию в Татищево, там опять-таки – межличностные отношения. Конфликт возник между людьми, которые раньше работали вместе, потом разошлись. Они должны сами между собой разобраться.
– Из этого надо какие-то выводы делать.
– Кстати, если мы говорим о татищевской ситуации, там проблема возникла, когда преобразовалась организационно-правовая форма районной газеты – из МУПа в собственное предприятие. Вы, Лидия Николаевна, противоречите своим словам. Стоило создать ООО со своим капиталом, как тут же начались проблемы.
– Я уточню свою позицию. МУП – это организационно-правовая форма. Она сдерживает, не дает развиваться. Именно поэтому татищевской районной газете пришлось сменить организационную форму и стать ООО. После этого муниципальная власть объявила ее частником и фактически перестала иметь с ней дело. Была создана другая, совершенно альтернативная газета, на которую расходуются те же деньги. Где тут логика? Сколько ушло в свободное плавание муниципальных изданий? Еще ни одно из них не бросило свой район, не предало, не пошло под крыло оппозиции. В Татищевском районе проблема возникла исключительно из-за того, что в головах перемен нет, у нас до сих пор консервативное мышление. Сегодня в Татищево проблемы, завтра такая же ситуация возникнет в других районах. Я предлагаю еще раз возвратиться к поиску наиболее эффективной организационно-правовой формы, обсудить это с редакторами.
– То, что не требует очевидного улучшения, не надо и улучшать. Позиция министерства в этом вопросе очень простая. Районная власть для нас – основной партнер, и это не прихоть, не какая-то солидарность с власть предержащими. Министерству информации и печати, правительству приходится решать в районах ряд вопросов, с которыми мы приходим к главам муниципальных образований. С ними у нас налажены партнерские, рабочие отношения. Мы на них во многом рассчитываем, поэтому и в вопросах выстраивания работы со СМИ должны прислушиваться к их мнению. Запросов на перемены в районных газетах я не ощущаю. Естественно, они, как обычно, все время жалуются, это нормальная крестьянская позиция, но все, тем не менее, работают. Мы им помогаем всем чем можем и будем, безусловно, помогать. Проблемы есть, никто не спорит: каждую подписную кампанию у районных газет на несколько процентов сокращается тираж, все меньше почта оказывает помощь в распространении газеты, повышает тарифы. Мы все это прекрасно понимаем. Вывод один: в конечном счете большинство "районок" все равно пойдут за помощью к своим муниципальным главам. По большому счету им больше не к кому идти. "Районки" будут модифицироваться, но вынужден констатировать, что на данный момент очевидного решения я не вижу. Смена организационно-правовой формы, я вас уверяю, породит не меньше управленческого и межличностного хаоса.
– Заканчивая наш разговор, может быть, вы меня порадуете новостью о том, что у нас в Саратове скоро будет новый Дом журналистов? Министерство информации и печати уже подыскало подходящий вариант здания?
– Вопрос, с одной стороны, простой, а с другой – нет. Уполномоченным органом исполнительной власти уже предложен вариант здания, где, возможно, будет размещаться Дом журналистов. Я его видел. Однако оно требует серьезного ремонта, чтобы из объекта недвижимости превратиться в пригодное для работы здание. Все, как всегда, упирается в деньги. Как только будут найдены источники финансирования на проведение элементарного ремонта, вопрос разрешится сам собой. Могу сказать, что это компактное, отдельно стоящее здание, с несколькими уровнями, в центре города. Оно может в будущем стать уютным и престижным домом для журналистов. Я пока никому не показываю его, потому что прекрасно знаю, что найдутся люди, которые не устоят перед искушением привнести свой искаженный смысл. Я уже даже предполагаю, какие могут быть заголовки: "здание в ужасающем состоянии", "власть ненавидит журналистов" и т.д. Слишком много мы информационных войн пережили, чтобы не опасаться этого.

Источник: www.vzsar.ru 3.04.2013 г.